8
Лешка показал братьям, какую кнопку нажать, сошел с крыльца и, заложив за спину руки, как взрослый, стал прохаживаться по тротуару.
Вовка дотянулся до кнопки, нажал раз, два, три, как велел Лешка. Нажал еще. Услышал, как по лестнице застучали быстрые легкие шаги, отпрянул от двери. В дверях появилась женщина с короткой прической. Она, докторша!
— Вам кого, дети?
— Мы — Поздняковы дети.
Большие глаза докторши стали еще больше.
— А папа?.. Где ваш папа?
Вовка насмелился, выступил вперед.
— Это вы нам скажите, тетенька: где наш папа?
— Где наш папа? — несмело повторил Юрик.
Докторша улыбнулась.
— Разве он не с вами? А с кем же вы? — Червинская оглянулась, но кроме прохожих и стоявшего у ворот рыжего мальчугана, никого поблизости не было. Что еще за шутки?
— А мы одни пришли.
— Да, одни.
— Это вы отняли у нас палу!
— Я?..
— Да, вы, вы! Вы нехорошая! Вы вредная! Вы противная!..
— Мальчики, разве так можно! Ну хорошо, пойдемте ко мне и все выясним.
— А мы не пойдем! — закричал Вовка.
— Не пойдем!
— Отдайте нам нашего папу!
— Отдайте! Отдайте! — повторил Юрик.
— Дети!.. Стыдно, дети…
— Это вам стыдно чужих пап воровать!..
Червинская захлопнула дверь.
Подходя к дому, Лешка сказал Вовке:
— Ну что, видал? Получилось? У меня, Вовка Поздняков, завсегда получается!
— Тактика? — вспомнил Вовка.
— Точно!
9
— Алеша? Очень кстати!.. — Ольга хотела тут же рассказать ему о случившемся, но, увидев, что он чем-то взволнован, воздержалась. — Ну, что же ты, заходи.
Поздняков поднялся следом. Романовна, как и Ольга, тоже встретила его на этот раз сухо, ушла на кухню.
— Ну, рассказывай… Ты почему такой бледный, Алеша? Что-нибудь опять случилось?
Поздняков, сидя на диване, снизу вверх посмотрел на стоявшую перед ним Ольгу.
— Я пришел сказать, Оля…
— Что еще?!
— Я ушел от Клавы… совсем…
— С ума сошел! — Ольга до хруста сцепила пальцы, прошлась по комнате. — Так вот, значит, что за сюрприз приподнесли мне сегодня! Я думала, все это еще прелюдия, а оказывается — финал! Очень мило!
— Ты о чем, Оля?
— О чем! О чем! — передразнила Червинская, и в голосе ее послышались слезы. — Это все мерзко! Гадко! Пошло! И виноват в этом только ты! Ты! Ты!..
— Оля, успокойся… Я сам отвечаю за свои поступки… Я страдаю не меньше тебя, Оля!..
Бледное, даже сквозь смуглость и загар лицо Позднякова было страшным. Ольга знала это лицо еще в Москве, в Горске. Алексей не лгал.
— Алеша, — тихо, с участием молвила Ольга, — ну кто же так поступает, Алеша? Ведь я… ведь мы еще ничего не решали, а ты натворил столько глупостей, причинил столько горя семье и…