— Папка от нас ушел.
— Куда?
— На другой тетеньке будет жениться. Мама плакала, а мы слышали, как он сказал: «Уйду к другой жене, к Ольге Червинской».
Юрик захныкал. Лешка растерянно моргал, глядя на прижавшихся друг к другу маленьких братцев, силясь понять, о каком уходе, о какой еще женитьбе отца говорят они, если Алексей Иванович женатый.
— Погоди реветь, Юрка! Ты же парень, а не девка, чего ревешь? А ну, растолкуй, — повернул он к себе расстроенное лицо старшего. — Куда твой батька подался?
— Он не подался, он ушел.
— Ну, ушел. А куда?
— Совсем. Разве я знаю. Мама говорит, что он в Качуг собрался ехать, а мы сами слышали, как он сказал: «Уйду к другой жене, к Ольге Червинской. А вам, говорит, буду денежки посылать…»
— Вот штука! — выдохнул Лешка. Чужой ему человек батя Нума, а не слыхивал от него Лешка, чтобы вот так взял да сказал: «Уйду от тебя, Фая, к другой жене». И отец Лешкин — пьянчуга был добрый, а сына не бросил, как Алексей Иванович, еще и другую мамку привел ему, только ведьму. Да Лешка и не винит отца, кто их, тетенек этих, знает: ведьмы они или не ведьмы?
— Не тужи, Вовка. Мы твоего батю вернем, мы кой-что еще такое придумаем!
— Правда? — с надеждой уставился на Лешку Юрик.
— Нешто я когда врал! Да я эту его тетеньку знаю: докторша она, вот кто!
— А откуда ты знаешь? — удивился Вовка.
— Хе! Я ж тебе толковал, что я все знаю. Он ее Олей зовет, в больницу ее на машине возит… Как, бишь, ее фамилия?
— Червинская!
— Она, точно! — воскликнул, запомнив, Лешка. — Мы из ее штицель сделаем, Вовка!
— Шницель?
— Все одно. Мама Фая для меня завсегда штицель делает. А мы из той докторши, понял?
— Понял, — оживился Вовка. — А как?
Но Лешка уже передумал:
— Не пойдет. Сперва обсосать надо.
— Обсосать?
— Ну, обмозговать. У меня, Вовка, на этот счет своя тактика есть, понял? Может, мы по ей действовать будем… Ну, бывайте, кореши. Я к вам на той неделе зайду. Ожидайте!
Дома Лешка пристал к Фардии Ихсамовне:
— Мама Фая…
— Зачем так зовешь, Леша? Просто мама зови. И отца папой зови, зачем: батя Нума?..
— Ладно. Мама, скажи, а как это отцы детей бросают, а к другим теткам уходят?
Фардия Ихсамовна чуть не выронила вязанье.
— Кто тебе так сказал, Леша?
— Да так, товарищи… Ну, мамочка!..
Слово «мамочка» как-то само-самим сорвалось с Лешкиных губ. Фардия Ихсамовна с нежностью посмотрела на Лешку, притянула к себе его огненную голову.
— Плохие люди, Леша, очень плохие отцы детей могут бросить…
— А разве… — Лешка чуть не выдал себя, едва не назвав Позднякова.
— А еще хуже женщины. Зачем отнимают мужей? Зачем детей сиротами делают? Замуж хотят? Замуж надо за неженатого человека идти… Ай-ай, нехорошо это, совсем плохо, воровство это!..