— Так ведь для острастки, Наум Бардымович. А он на те: с машины долой, а куда — думать буду. Кабы не водка, куда бы лучше шофер был.
А утром временный транзит начал приемку грузов. Приостановленные было перевозки возобновились, и поток машин снова хлынул из Иркутска. Сахарные, мучные кули, свиные, бараньи туши, тюки и рулоны, железо и сталь наполняли собой склады и навесы.
Грузы для золотой Лены с трафаретами: «Срочные!» «Не кантовать!» «Самородок» — принимались вне очереди.
Еще через день по окрепшему льду переката прошел трактор, двигая впереди себя клин, прокладывая дорогу. Рядом прошел второй — и другая, гладкая, что стекло, колея трассы зазмеилась по Лене. Из Жигалово вышла навстречу качугской вторая дорожная бригада.
А еще несколько дней спустя состоялось торжественное открытие первой в истории Качуга сквозной двухколейной трассы-ледяночки. Весь поселок, от мала до велика, высыпал на оба берега Лены. С волнением, восторженно и тревожно глядели качугцы на сверкающие в солнечных лучах широкие ледяные ленты дороги, на выстроившуюся на берегу, готовую в первый рейс автоколонну. На импровизированную трибуну поднялся Танхаев. Короткая напутственная речь, громовые в наступившей тишине раскаты оркестра, заигравшего марш, — и украшенная хвоей и лозунгами машина Рублева, покачиваясь на рессорах, сошла на лед, неторопливо приблизилась к ленте… Крики «ура» вырвались из тысячи глоток, заглушили оркестр, а «ярославец» Рублева, унося за собой алую ленту, уже мчался ледяночкой, быстро сокращаясь в размерах. За ним ринулась вторая машина, третья — и вот уже вся колонна вытянулась в пунктир, понеслась новой ледяной трассой.
Ледянка была открыта.
Так началась самая горячая, самая трудная пора севоротрансовцев, на другой же день сухо отмеченная в газете: «Ирсеверотранс начал зимние перевозки грузов Качуг — Жигалово».
Теперь машины, наверстывая упущенное, с бешеной скоростью мчались по обеим колеям трассы, благо не стало разъездов и заторов, крутых подъемов и спусков, колдобин и других опасных препятствий в пути. Кривая перевозок круто поползла вверх, а временный транзит, сделавший свое доброе дело, начал пустеть, пустеть и, наконец, вовсе закрылся.
Поздняков и Танхаев вылетели в Заярск.
1
Гордеев вернулся домой из Качуга неожиданно и не в духе. От Софьи Васильевны не ускользнуло и на этот раз, что он умышленно долго возился с галошами, с шубой, избегал смотреть ей прямо в глаза.
— Игорь, что-нибудь случилось? Ты же писал, что полетите еще в Заярск.
— Ничего особенного, Соня. Просто Поздняков счел возможным обойтись без меня. Вот я и вернулся.