Дружный вопль был ответом жрице.
Алькандра со сноровкой опытной актрисы[76] выдержала короткую паузу.
И добилась желаемого.
— Дворец?.. А венценосцы?.. Государыня?!. — раздались нестройные, сливавшиеся воедино выкрики, в которых едва можно было разобрать отдельные слова.
Алькандра опять воздела правую ладонь и толпа утихла.
— Священным именем Аписа и великим знаком четырех ветров... — продолжила она.
Звонкий голос жрицы невозбранно разносился над площадью. Только что изреченная формула произносилась исключительно редко, лишь в случаях, когда самим устоям общества грозила опасность, и требовалось полное, безусловное подчинение всех и каждого единой воле Великого Совета.
Провозгласив ритуальную фразу, верховная жрица временно лишала обоих государей положенной законом власти, распоряжалась единолично и полностью отвечала за мудрость и справедливость своих действий.
— ...Приказываю! Мужчинам незамедлительно вооружиться! Женщинам и детям разойтись по домам! Через полчаса я жду горожан, способных владеть мечом, у стен Кидонского дворца...
Алькандра вновь помолчала и выкрикнула:
— ...Ибо именно государыня попрала законы, соблюдение коих обязательно и непременно для всех — от простой крестьянки до царицы! Ибо именно по ее велению была убита верховная жрица Элеана, уведавшая о вопиющих преступлениях и вознамерившаяся положить им предел!
Здесь Алькандра пустила стрелу наугад. Но угодила прямо в цель.
— Теперь я введу народ во дворец и представлю полные, несомненные, всесторонние доказательства своей правоты. Именем Аписа и великим знаком четырех ветров!..
* * *
— Эсон! Эсо-он!
Усиленный медным рупором голос Поликтора далеко разнесся над солеными водами.
— Капитан плывет на борту ладьи! — долетело в ответ. — С афинянами!
— Задержите греков! Измена! — рявкнул Поликтор и начал понемногу сближаться с ушедшей плетра на четыре вперед галерой.
— Что за гарпия? — удивился Эсонов келевст, распоряжавшийся на борту пентеконтеры в отсутствие командира. — Какая измена?
— Лавагет объявил тревогу! — откликнулся Поликтор. — Велел немедленно вернуть беглецов!
Келевст опустил рупор.
— Сами разбирайтесь, — буркнул он с досадой и немалым беспокойством. — Эсон верховодит, ему и толкуй про измену да про тревогу... Велит капитан идти назад — пойдем. А я в присутствии старшего приказам, которые отдаются младшими, не подчиняюсь. Малый ход, курса не менять!
Афинское судно Поликтор настиг примерно через пятнадцать минут.
— Эсон!
— Да! — отозвался капитан, буквально вырывая у греческого капитана переговорную трубу.
Иола застыла, соображая, как быть.