Протянув руку, он стал поглаживать ее грудь сквозь тонкую ткань комбинации.
— Думаешь?
— Уверена, — прошептала Фейс. — Мне хочется тебя, Арни, так же сильно, как и тебе меня.
— Может быть, — глубоко вздохнул он.
— Тогда…
Вместо ответа он неожиданно убрал руку, повернулся на спину и уставился на потолок.
— Фейс, — произнес он наконец, — прости меня, милая, но ты запуталась в своих чувствах. А я не собираюсь воспользоваться удобным моментом и соблазнить очаровательную молодую женщину, у которой инстинкта выживания не больше, чем у мотылька-самоубийцы. — Хриплый голос мужчины убеждал Фейс в том, что его тело страдает так же, как ее.
— А ты и не будешь пользоваться моментом, — тихо отозвалась она, проводя пальцем от пульсирующей жилки на шее вниз, к животу.
Арни застонал.
— Крошка моя, ради бога… — Внезапно он надвинулся на нее, опершись руками возле головы.
Взор Фейс был затуманен, и ей показалось, что Арни навис над ней, как большая хищная птица. Она посмотрела в бездонные колодцы глаз, отражавшие гнев, бессилие, желание, даже муку. Но ни намека на нежность в них не было, как и в голосе, когда Арни снова заговорил.
— Уйди, Фейс, — устало сказал он. — Уйди, пока я не совершил ничего такого, о чем мы оба пожалеем.
— Только не говори, что у тебя голова разболелась. — Фейс попыталась улыбнуться, закрыть зияющую пустоту в сердце, но губы ей не повиновались.
— У меня и вправду головная боль по имени Фейс Хайленд.
Тон у него был почти такой же, каким запомнился с детства, — легкий, подтрунивающий. Но она чувствовала, каких усилий ему это стоило.
— Арни, — прошептала она, поглаживая его свежевыбритую щеку, — обещаю, я не пожалею…
— Черт возьми, Фейс, я же просил тебя — уйди. — Теперь он уже не поддразнивал, а просто рычал в бешенстве. Отодвинувшись к краю постели, он вскочил и, обхватив Фейс за плечи, поставил на ноги.
Она подняла глаза в молчаливой просьбе отпустить ее. Арни стоял, опустив голову, темные волосы падали ему на лицо. Он сейчас был похож на пирата, раздумывающего идти ли на абордаж, смятенно подумала Фейс. Впервые в жизни она видела его таким — совсем не похожим на сдержанного невозмутимого мужчину, которого любила. На свой манер, но любила. Всю свою жизнь. А теперь он превратился в другого человека, причиняющего ей такую боль, какую еще не причинял никто.
На уловки времени не оставалось. Если правда ущемит ее гордость, то что из того? Ей надо заставить Арни дать ей шанс доказать, что она — женщина, способная принимать решения с открытыми глазами. И не бежать к нему потом за помощью…