— Какая женщина способна отказаться от бриллиантового браслета!
— Но у меня их целых три штуки! — она проворно отдернула руку. — Нет, дорогой. Я не хочу. Нужно беречь деньги.
Сэм начал сердиться.
— Ты говоришь прямо как Артур.
— Но ведь он прав. Пора думать о детях.
— Отлично, — он показал продавщице еще на один браслет. — Мы берем оба.
— Ах нет, Сэм. Нет!
По возвращении в Париж она опять перешла на французский и радовалась тому, как хорошо говорит на этом языке Хилари. С обеими своими дочерьми Соланж говорила только по-французски, и теперь Хилари прекрасно владела обоими языками. Александра пока не умела говорить, но со временем и она заговорит по-французски. Соланж не собиралась порывать отношения со своей родиной. Так приятно вернуться в родные места! Здесь по-прежнему многое согревало ей душу, а когда вечером они отправились на Вандомскую площадь, с яркими огнями и статуей Наполеона, у нее сердце подпрыгнуло в груди и она разволновалась, как ни разу с тех пор, как уехала из Парижа.
В тот вечер они ужинали у «Максима», а на другой день — в «Серебряной башне».
В день отъезда Сэм вручил ей оба браслета и новое кольцо. Соланж пыталась его отговорить, но это было бесполезно. По возвращении в Штаты Соланж была счастлива. Ее радовала только что совершенная поездка и радовало возвращение домой. Она прожила в Нью-Йорке девять лет; они не прошли даром. Уолкеры жили теперь на Саттон-плейс, с прекрасным видом на реку и светлыми детскими. Это была квартира в двух уровнях. По соседству жила Мерилин Монро. С Сэмом ее связывали дружеские отношения; иногда они ужинали вместе, но Соланж знала: межу ними ничего не было. Сэм восхищался Мерилин, считал забавной девушкой, а Мерилин постоянно твердила Соланж, что ей тоже следовало бы стать актрисой. Соланж только смеялась.
— Хватит в семье и одной кинозвезды! — с еле уловимым французским акцентом отвечала она.
Той осенью Сэму предложили еще одну театральную роль, но он отказался, посчитав ее недостаточно выигрышной для себя. И очень удивил всех, согласившись сняться в кино.
Они поехали в Голливуд. Он показался Соланж удивительным местом, где живут удивительные люди, не знающие разницы между игрой и жизнью. Они сняли в отеле «Беверли Хиллз» бунгало для себя и еще одно, поменьше, для девочек и их няни. Год прошел как во сне. Соланж считала, что фильм получился, но Сэм не был удовлетворен и радовался, когда в январе пятьдесят шестого вернулся в Нью-Йорк и начал репетировать роль в новой пьесе.
Пьеса поглотила его целиком, а через пару месяцев он точно так же увлекся своей партнершей. На этот раз Соланж остро восприняла измену. Она часто ужинала с Артуром и часто — гораздо чаще, чем хотелось бы! — плакала на его плече. К тому времени его собственный брак превратился в пустую формальность. Марджори вечно где-то пропадала. Мать Артура умерла, когда Уолкеры жили в Калифорнии. Он чувствовал себя страшно одиноким, и Соланж тоже, несмотря на то что Сэм отрицал вину, засыпал ее подарками и был особенно ласков с девочками.