Из птиц, которых промышляют сибиряки, глухарь должен занять первое место. Первое уже потому, что глухарь — сибирский туземец, если только можно так выразиться; он круглый год живет почти на одном месте и в дальние теплые края не отлетает: где его жизнь — там его и смерть. Сибирские морозы для него нипочем, но сильные жары он не любит и летом живет преимущественно около воды, на моховиках, под которыми таится вечный лед, или на высоких хребтах, где температура воздуха невысока; ее уравнивают и возвышенность положения и более или менее постоянные ветра. Но об этом поговорю после, а теперь должен сказать еще, что глухарю первое место принадлежит также и потому, что он, кроме некоторой прилетной дичи, ее самая крупная птица, употребляемая в пищу не только сибирскими туземцами, но и образованным людом. А известно — какой охотник не дорожит крупной дичиной!..
Никогда я не поверю тому, кто мне скажет, что гораздо приятнее убить на лету какого-нибудь плюгавого гаршнепа, чем сидячего глухаря. Я знаю, что со мной в этом многие не согласятся и не согласятся только из фатовства, как бы указывая на евс ловкость и меткость стрельбы, но отнюдь не в душе. Я уверен, что всякий охотник при первой возможности скорее пойдет за глухарем, чем за гаршнепом. Конечно, спору нет, что на все есть свое время и место, это совершенно верно, но все-таки мне кажется, что всякий охотник идет домой гораздо веселее с глухарем, чем с гаршнепом, которого, пожалуй, не скоро и в ягдташе-то oтыщешь — плюнуть не на что. Впрочем, я сужу в этом случае, как сибирский промышленник…
Многие скажут, что глухаря, как дичь туземную, можно промышлять во всякое время года, следовательно, она может надоесть охотнику, — это отчасти верно. Но ведь и прилетные гости тоже надоедают, и они хороши только в известное время, которым и пользуются охотники. Но пройдет это время, время какого-то лихорадочного состояния охотника, смотришь, опять и тянет eго в свои известные уголки, где своя дичь водится постоянно, над которой уже охотник как бы получает право, делается владыкой.
Здесь глухарем народ зовет только самца, «глухого тетерева», самку же, «глухую тетерю», зовет копалухой, а маленьких глухарят — копалятами. Но птенцы так называются только до осени, то есть до тех пор, пока они еще малы; с осени же, когда глухарята подрастут, обматереют, носят общее название глухарей, без разбора пола, до начала зимы, когда уже самцы своим особым оперением отделяются от тетерок. Моховиками или мошниками, как в некоторых местах России, здесь глухих тетеревей не зовут.