Вот же сволочь жирная, подавиться бы ему виноградиной, но вряд ли следует ждать такой удачи.
– Но вот интересно, что будет с вами, если пару изменить? Скажем…
– Я согласен.
Дар надел цепочку и подвеску спрятал под рубаху.
– Вы же понимаете, что женщина останется у нас? Пусть отдохнет. Выспится… а там видно будет. И еще, амулет сработает на приближение. Мы услышим всплеск.
Им позволили покинуть шатер. И проводили в другой, меньший и не такой роскошный. За тонким пологом осталась охрана, которой хватит, чтобы предотвратить побег.
– Ты… – Меррон замолчала.
Что сказать?
Уходит? Да… снова. И если хватит ума, то утопит амулет в ближайшей канаве.
Должен был бы рассказать о себе и вообще… а должен ли?
Кто они друг другу?
Пара. И если Меррон убьют, ему будет больно, как тогда у реки или еще хуже… Если верить толстяку. Но как ему верить?
– Меррон, – Дар обнял зачем-то, – я вернусь за тобой. Обязательно. Они тебе не причинят вреда. Я им нужен. Не только сейчас, а вообще… как свой протектор. Ллойд – это чтобы зацепить.
И посадить на поводок до конца жизни. Никто не узнает… этот толстяк будет знать. И те, кто делал амулет, и Меррон тоже. Ей позволили слушать, потому что она – свидетель, которого Дар не уничтожит.
– Не бойся, ничего не бойся…
Постарается. Что ей еще делать-то?
– Дар, а ты… – Надо говорить, потому что если замолчит, то и Дар тоже. Отпустит ее. Уйдет. И погибнет. Или еще хуже. – Действительно… протектор?
– Не знаю. Возможно, стану. Или нет. Я тебе потом все объясню. Обещаю.
Главное, чтобы это «потом» наступило.
На первый взгляд результат очевиден, но самое интересное состоит в том, что он очевиден и на второй взгляд…
…об очевидности неочевидного или тайнах политики
Кайя ненавидел колодцы.
Он отчетливо помнил тот, из которого не мог выбраться. Гладкие скользкие стены с вечной испариной каменных рос и пятно света на недостижимой высоте.
Тогда он сбежал, и теперь колодцы ненавидели Кайя.
Этот дразнил хрупкой кромкой, готовой осыпаться при малейшем прикосновении. Кромку пробили куски железа и ветки дерева, щепа вошла в раствор, расшатывая и без того ненадежные камни. Но на дерево Кайя зла не держал – защитило.
Накрыло ветвями, заслоняя от острых металлических шипов, которые прошили все три стены, охрану и Магнуса. Людям хуже всего: Кайя видел тела, развороченные кирасы, пробитые во многих местах, вросшие железными штырями в плоть. Двое умерли на месте. Двое продержались достаточно, чтобы Кайя забрал их боль и память. А Магнус, скорее всего, выживет.
Повезло.
Это Кайя повторял себе, заставляя оставаться в разуме, хотя то, что внутри, требовало убивать. Немедленно. Всех. Тогда виновные точно будут наказаны. Те, кто в замке, те, кто в городе, те, кто в протекторате. Люди. Из-за них все началось снова.