— Финбар, мы уделили достаточно времени твоей профессии. А как личная жизнь? Например, женщины… Ты, кажется, очень нравишься им. По крайней мере моя жена… — пауза, смех в аудитории, — так считает.
Финбар, изобразив полную расслабленность, прислонился к спинке дивана, и на его лице появилось вопросительное выражение.
— Ты ведь никогда не был женат. Почему, Финбар? — Ведущий наклонился вперед, и нам крупным планом показали его великолепный профиль. Он подмигнул в камеру и, напоминая улыбающуюся пиранью, еще ближе склонился к актеру. — Не можешь решиться, или… — Он смягчился и откинулся назад. — Неужели ты хочешь расстроить всех женщин, которые ерзают сейчас на краешке стула в ожидании твоего ответа…
Я поспешила сесть в кресло поглубже.
— И сообщишь нам, что тебе никто не нравится?
По улыбке на лице Финбара стало ясно — это была хорошая шутка, но пошутили — и хватит.
— У меня много замечательных друзей, — сказал он. — И я всех очень люблю.
— А-га. — Ведущий подмигнул в камеру. Похоже, он всегда знает, какая именно его снимает. — Но разве сейчас в твоей жизни нет одного особого человека? Кого-то более важного, чем все остальные?
— Есть, — согласился Финбар, — в данный момент это ты.
Журналист почувствовал легкое замешательство, но быстро пришел в себя и продолжил наступление:
— Я имею в виду романтические отношения?
Какой тихой внезапно показалась мне моя комната. Я слышала даже тиканье часов в холле. Дыхание отца, шелест бумаг у него на коленях. Мама потянулась, браслеты звякнули у нее на руке. Я замерла без движения, снова превратившись в четырнадцатилетнюю девчонку.
— У тебя есть девушка? — проговорил ведущий, улыбнувшись гостям в студии, и снова перевел взгляд на Финбара. — Естественно, я не намерен лезть в твою частную жизнь, но ты в настоящий момент, гм-м, очень публичная фигура…
— Скажи, чтобы он отвалил! — вырвалось у меня.
— Джоан! — Отец был поражен. Бумаги упали на пол.
— Но, послушай, этот тип назойлив. И кому, скажите на милость, это может быть интересно?
Действительно, кому?
— …Не правда ли? — Ведущий закончил фразу, неодобрительно пожав плечами.
«Не отвечай, — молила я про себя, — я ничего не хочу знать. Просто откажись».
Но Финбар поступил по-другому — он продолжал с улыбкой размышлять, будто этот вопрос был важен, как сотворение мира.
И в итоге сказал:
— Конечно, есть…
Ведущий в ожидании поднял голову, но Финбар сомкнул губы — маленький мальчик внезапно лишился дара речи — и молча подмигнул.
Если журналист и дамы по ту сторону экрана сидели на кончиках стульев, то я едва не свалилась с кресла.