— Тебе понравится там, дорогая, я уверен, — закончил Клейтон.
«Техас, — подумала я, — или Богнор[31], — какая разница в сырое февральское воскресенье».
— О да. — Я жеманно улыбнулась.
Я чувствовала, как Финбара пробирает легкая дрожь. И меня тоже. Еще немного в том же духе, и я, как любила выражаться моя бабушка, «свалюсь на пол».
В этой напряженной атмосфере я выбрала достаточно спокойную тему:
— А с фильмом вопрос уже решен?
Уловка сработала. Финбар тут же перестал трястись.
Джим, который беспрестанно вертел головой, как игрушечный болванчик, разговаривая одновременно с несколькими собеседниками, внезапно застыл на месте.
— Да, — сказал Клейтон, — и Финбар будет играть главную роль. — Он глубокомысленно похлопал его по спине. — Что скажешь? Договорились?
Я почувствовала, что Финбар совершенно расслабился. Он решительно произнес:
— Естественно, договорились.
Клейтон радостно рассмеялся.
Финбар радостно рассмеялся.
Я радостно рассмеялась.
На гребне всего этого восторга неожиданно возникла голова Джима, и прозвучали слова:
— Что ж, дело за контрактом.
— Конечно, конечно, — сказал Клейтон, — мы можем заняться этим завтра. Скажем, часов в десять, у меня в отеле?
Все пожали друг другу руки. Клейтон снова присосался к моей руке, после чего, напомнив про Техас и бросив на примулы последний, полный сожаления взгляд, позволил Джиму увести себя.
— Извини, — сказал Финбар, — все это было крайне неприятно. Но он очень хотел познакомиться с тобой. Они начинают считать людей своей собственностью, эти магнаты. — Глубокий вздох облегчения вырвался из его груди, и очень изысканным жестом Финбар подманил официанта, держащего поднос с напитками. — Думаю, мы это заслужили. — Финбар протянул мне бокал, и мы чокнулись. — Господи, готов спорить, Джимбо на седьмом небе от счастья. Он две недели потел ради этого. И я тоже. Думаю, именно поэтому было так тяжело сегодня играть. — Он потер затылок, на лице появилась грусть. — Раньше мне все давалось легко и абсолютно естественно. Учить слова, репетировать, играть премьерный спектакль, максимально выкладываться перед залом… А в этот раз меня настолько захватили мысли об этом надутом нефтепромышленнике и его долларах, что весь процесс превратился в борьбу…
— Финбар, — нежно сказала я, — сегодня ты играл просто замечательно, я никогда не забуду этого.
— Я дерьмо, — смиренно произнес он, — и более того, я начинаю все лучше понимать своего циничного, амбициозного героя — Кориолана.
— Что ж, это объясняет, почему ты был так хорош.
— Я всегда хорошо играю, — возразил он, забыв о скромности.