Косачев прилетел под вечер. Вертолет прострекотал над лесом, завис над площадкой, мягко опустился на траву. Двигатель стих, винты стали вращаться медленнее, и вмиг вертолет напомнил паука, шевелящего усами.
Прибежали дети Бутакова, наверное, узнать, не прилетела ли их мать. Все в отца, рыжеволосые, худые, они окружили вертолет, ожидая, когда остановится винт. Открылась дверка. Выскочил Косачев, и вслед за ним появилась девушка.
В руках у нее был портфель, с какими обычно летают медики.
— Вроде бы как опять свою врачиху привез, — сказал Хохлов, разглядывая девушку. Он сегодня не летал весь день, просидел на вышке, помогал Бутакову налаживать радиостанцию.
— Нет, та покрупнее. Наверное, студентка в гости приехала, — равнодушно определил Бутаков, — видишь, туфли на копытах.
— На платформе, — поправил Хохлов и высунулся в окно.
Справа из домика высыпали парашютисты, они что-то весело кричали Ваське. Появление нового человека в Шевыкане не проходит незамеченным. Это вроде нового кино в деревенском клубе.
Васька с девушкой остановились около пилотской. Он что-то начал объяснять, показывал на крышу.
Пилотская в старом доме, в одной половине живут Бутаковы, напротив окон — огородик, где у них растут огурцы, горох и прочая зелень. А в другой, собственно, и размещается пилотская. Там, возле окон, кроме травы, ничего не увидишь. На крыше бродят голуби, стены дома и карнизы забрызганы пометом, точно здесь идут известковые дожди. Над крышей зеленым аэростатом взметнулась береза.
— Кого привез, Вася? — не выдержал Хохлов.
— Вот, принимайте радистку.
Бутаков тотчас отошел от окна, принялся натягивать пиджак.
— Встретить надо в форме. Судят-то по одежде, — вслух бормотал он, разыскивая глазами фуражку. Она лежала под столом, он согнулся, точно перочинный ножик, поднял ее, с сожалением посмотрел на вылинявший верх. Эту фуражку он носил уже лет пятнадцать. Как-то летчики привезли ему из города новую мичманку, но он положил ее дома в шкаф.
— Буду беречь для выхода, — объяснил он, но почему-то так и не надевал, а ходил в старой.
И вот сейчас, по-видимому, пожалел, что под рукой нет той новой, чтоб выглядеть при полном параде. Все-таки не каждый день в аэропорт приезжают новые работники.
По шаткой деревянной лестнице девушка поднялась на вышку. Косачев не стал заходить, остался покурить на улице.
— Маркова Галя, — бойко представилась она Бутакову, признав в нем старшего. На вид ей было лет восемнадцать-двадцать, чуть-чуть подкрашены ресницы, на руках маникюр.
— Очень рад. Проходите, — засуетился Бутаков, освобождая стул от инструментов. — Как долетели?