Приняв решение ночевать, Чупров для очистки совести пошел на просеку. Ему хотелось посмотреть, много ли придется валить деревьев, чтобы расчистить проход для взлета. Минут через пять он вышел к дороге. В ровном частоколе леса была узкая брешь. По краям две высокие лесины; казалось, они сторожили выход из озера. Между ними Илья насчитал двадцать шагов. «Тютелька в тютельку — по размаху крыльев. Как в бильярде. Но самолет не шар, зацепишься — набьешь полный рот снега. Придется спилить, чтоб уж наверняка».
Из низины выехал трактор и, поровнявшись с Чупровым, остановился. Илья заскочил на гусеницу, заглянул в кабину. На сиденье рядом с трактористом сидела Говорина. Бледная, худая, она не походила на себя. Сжав губы, отрешенно смотрела куда-то вверх. «Вот тебе на! — огорошенно подумал Илья. — Когда же это она успела? Вроде все нормально было».
— Слава богу, вовремя подоспели, — облегченно вздохнул тракторист. — Она сознание потеряла. Горит вся. Мы вас, считай, с самого обеда ждем.
Следом за Ильей к трактору подбежала Варя. Илья подал ей руку, помог подняться на гусеницу.
— Илья, нужно ее в город, — осмотрев больную, сказала Варя. — Срочно, сию минуту. Здесь ничего сделать нельзя.
И тут Илья почувствовал, как по телу пополз холодный пот. До сих пор, пока он не видел Говорину, он еще надеялся, что больной не так уж плохо, что будет еще какой-то выход, но, едва глянув на Варю, понял: выхода нет. Нужно взлететь сегодня, сейчас же. Он машинально, еще не отдавая себе отчета, для чего это ему, будто прицеливаясь, поглядел вдоль дороги на самолет.
— Слушай, парень, у тебя топор есть? — перекрывая трескотню двигателя, крикнул он трактористу.
— Нету. Здесь не топор — пила нужна, — поймав взгляд Ильи, брошенный на деревья, ответил тракторист. — А она в вагончике.
— Сколько туда ехать?
— Минут сорок, — подумав, ответил тракторист.
— Туда сорок, обратно сорок. Много. Стемнеет — вообще не вылетим. Давай к машине, — решившись, крикнул он трактористу.
Говорину внесли в самолет, положили на носилки. Второй пилот захлопнул дверь. По каким-то ему одному известным признакам он понял намерение Чупрова.
Оттолкнувшись от винта и разогнавшись на ровном месте, к темным деревьям понесся снежный вихрь и, разрастаясь, полез на ветки и еще дальше, в холодное вечернее небо. Самолет заскользил вдоль берега, потом круто развернулся и помчался к дороге, туда, где виднелся узкий просвет, где, вытягиваясь во весь свой тридцатиметровый рост, понеслись навстречу сторожившие проход деревья.
Оторвались на середине озера. Самолет плотно лег на морозный воздух и полез вверх. Когда до деревьев осталось метров пятьдесят, Илья накренил, положил самолет на крыло. Совсем рядом перед глазами мелькнули разлапистые ветки, и в следующее мгновение лес проскочил, присел под самолет. Капот уставился в свободное от деревьев вечернее небо. И сразу же пришла обжигающая тело слабость, ощущение, чем-то напоминающее детский всхлип после долгого плача.