Дайнека слушала и молчала.
– Ты так не думаешь? Неужели не понимаешь, от того, что ты ответишь, зависит все… Все, – повторил он.
– Зачем ты это сделал? – спросила Дайнека.
Вилор опустил голову, уперся лбом в сложенные на спинке стула руки и глухо заговорил:
– Сначала она перешагнула через меня. Растоптала все мои чувства… – Он нервно сглотнул. – Но этого ей было мало. Она хотела забрать у меня то, что принадлежало мне по праву рождения, моего отца… деньги… мое будущее…
По мере того, как он говорил, его голос становился все глуше. Вилор поднял лицо – в его глазах заблестели слезы.
– Она хотела получить все и сразу…
– И за это ты убил ее.
– Я не убивал Нину.
Как будто страшась, что его не дослушают, Вилор уточнил:
– Я не хотел ее убивать. Отправил сообщение от имени отца, потому что знал, со мной она разговаривать не захочет. А мне нужно было поговорить с ней, узнать, правда ли то, о чем рассказал Гордон. Вечером долго не мог решиться. Опаздывал. Нина открыла, из квартиры выбежал пес… Я хотел только сказать, что люблю ее, спросить… Но она прогнала меня. И я ушел. А когда вернулся, Нина была мертва.
Потом услышал голоса и успел спрятаться в ванной. В какой-то момент ты стояла рядом со мной, я видел тебя и слышал, как ты дышишь… Все время боялся, что меня почует собака. Когда ты выбежала из квартиры, прошелся по комнатам. Увидел открытый почтовый ящик и уничтожил все отцовские письма.
– Письма уничтожил, а телефон сохранил. Неужели не понимал, что это улика?
Вилор опустил голову.
– Сначала хотел его выбросить. Телефон покупал отец, и в нем были их фотографии. Потом понял, ее мобильник – единственное, что мне от нее осталось.
– Как ты подцепил Настю?
– Выследил и снял ее в клубе. – Вилор усмехнулся.
– Для чего? Неужели только затем, чтобы…
– Целью была ты, – жестко сказал он.
– Зачем тебе я?
– Тогда – для того чтобы снова сблизиться с Ниной. Других подруг, кроме тебя, у нее не было. Она тебе верила…
– И ты думал, что я смогу на нее повлиять? – усмехнулась Дайнека.
– Теперь знаю, что не могла. Но тогда я готов был поверить во что угодно.
– Я бы назвала это отчаянием, – прошептала Дайнека.
– Теперь ты видишь, куда все зашло… Клянусь, я никому не хотел причинять зла. После нашей с тобой встречи у отцовского офиса я пытался предостеречь тебя, но ты не поняла… А бродяга сам виноват… Я не хотел его убивать. Так, стукнул несколько раз. Потом узнал, что он умер. Понял, что если хочу выпутаться из этой истории, то должен идти до конца. Когда на дачу приехал твой друг, решил: другого шанса не будет. Прости.