– Хочу отвести тебя к одному человеку, а потом узнать, что ты о нем думаешь, – вкрадчиво заговорила Нина. – Он скульптор, очень талантливый и немного сумасшедший. – Она рассмеялась. – Умеет буквально все! Кстати, вчера юбку мне сшил.
– Когда пойдем? – Дайнеке очень хотелось посмотреть на скульптора, который шьет юбки.
На следующий день они отправились в гости. В метро Дайнека купила цветы. С бутылкой идти не хотелось, а с пустыми руками она не привыкла. Выбрала букет, который можно было бы назвать мужским: крепкие темно-красные герберы и густые темно-зеленые елочки. Ей казалось, что скульптор оценит ее хороший вкус и художественные наклонности.
Нина привела ее на улицу Каховка. Подруги долго шли по жидкой, слякотной каше, состоящей из снега и грязной воды. Скульптор жил в серенькой шестнадцатиэтажной башне. Поднявшись на этаж, они остановились у его двери. Дайнека торжественно держала перед собой букет, заранее готовясь сказать что-то достойное.
В который раз, нажимая кнопку звонка, Нина заметно нервничала и, оглядываясь, смущенно улыбалась. За дверью послышались какие-то звуки, Нина снова нажала кнопку, и Дайнека видела, как напряглась ее спина.
Наконец дверь приоткрылась. Дайнека заулыбалась и, протягивая букет, уже собралась войти. Но как только двинулась вслед за Ниной, та резко развернулась и с силой толкнула ее в грудь. Дайнека выпала за порог, успев, однако, разглядеть в глубине коридора голую мужскую задницу.
Металлическая дверь захлопнулась.
Дайнека решила не гадать, что происходит внутри квартиры. Душа художника – потемки, и любые предположения, которые могла сделать она, человек далекий от искусства, будут, по меньшей мере, тривиальными. Словно в ответ на ее мысли из-за двери раздался куражливый голос пьяного человека:
– А-а-а вида-а-ал йя-а-а вас всех…
Потом распахнулась дверь, Нина втащила Дайнеку внутрь. Помогла снять пальто и повела дальше, на кухню. Усадила на табуретку и сказала громким шепотом:
– Он выпил все, что приготовил на вечер, я его в холодную воду засунула. – Осмотревшись, она сосредоточилась на электроплите. – Сказал, что нужно дожарить курицу…
Откинув дверцу духовки, выдвинула решетку, на которой лежала холодная, плохо ощипанная тушка.
Дайнека тихо сидела на низенькой табуретке, прижав к груди цветы. Нина достала курицу, сердито посмотрела на Дайнеку и отобрала у нее букет.
– Давай так: я готовлю, ты убираешь.
– Нин, а почему он был без штанов?
– Не знаю, – пожала плечами Нина.
– Скульптор… – уважительно протянула Дайнека.
Углубившись в воспоминания, она не заметила, как доехала до Каховки. Знакомый одноподъездный дом в шестнадцать этажей выходил на улицу боковым фасадом. Большинство его лоджий были застеклены как попало, оттого дом выглядел неблагополучным. Дайнека оставила машину у тротуара и, огибая «ракушки», пошла к подъезду.