— Ты что-то рано.
— Я еще не ложился, ба. И сегодня уже не придется. Ездил в Иммокали.
Ему показалось, что в глазах у нее вспыхнул огонек. В гостиной было темно, но в спальне горел свет.
— Есть хочешь?
— Если бы хотел, заскочил бы в «Денни». Нет, ба, я не голоден. Боюсь, что я надолго потерял аппетит. Вот кофейку бы выпил. Мне надо с тобой поговорить.
Старушка надела фартук, медленно завязала тесемки и прошла на кухню, шаркая розовыми шлепанцами. Сев за кухонный стол, Стоун наблюдал за ней. Бабушка поставила перед ним дымящуюся чашку.
— Может, тебе яичницу сделать?
— Нет, — нетерпеливо бросил он. — Я приехал сюда в три ночи не для того, чтобы есть яичницу. Сядь, пожалуйста, ба.
Бабушка присела за стол, настороженно глядя на внука.
— Бабуля, ты помнишь того полицейского, который пришел к нам, когда убили папу с мамой? Его звали Рей Гловер.
Бабушка кивнула, со вздохом поджав губы.
— Он умер, ба. Рей Гловер умер.
— Я знала об этом, — пожала она плечами. — Он уже давно на том свете, упокой, Господь, его душу. Так ты за этим ездил в Иммокали? Мог бы и у меня спросить.
— Но ты же мне ничего не сказала, — укоризненно сказал Стоун. — Почему?
— А тебе что за дело? Тебя ведь это совершенно не касается.
Он сжал губы.
— Очень даже касается. А что еще ты от меня скрыла?
— Пей кофе, Сонни, а то остынет.
Он сделал глоток. Почувствовав резь в желудке, отставил чашку.
— Это не был несчастный случай. Я думаю, Гловера убили.
Бабушка медленно кивнула.
— Ты знала? — недоверчиво спросил он.
— Догадывалась.
— Черт возьми, ба. Ты же с ним говорила по телефону! Писала ему! Расскажи, как это было.
— Не о чем мне рассказывать.
— О чем вы говорили? Он тебе сказал, почему ушел из полиции? Он знал, почему убили папу с мамой? Почему ты ему звонила? Что он тебе говорил?
Бабушка отвела глаза.
— Сонни, это было очень давно. Сейчас я даже не помню, что мне говорили на прошлой неделе. В любом случае тебя это не касается.
— Но это же мои родители! — возмущенно воскликнул он.
— Я делала для тебя все, что могла. И до сих пор продолжаю делать.
— Я знаю, ба, — сбавив тон, сказал Стоун. — Но зачем ты что-то скрываешь от меня? Ты же всегда мне помогала.
— Я не хочу, чтобы тебя убили, как твоего отца!
— Что ты хочешь этим сказать?
— Ничего, — отрезала она.
— Ну почему ты такая упрямая?
— Это не я, а ты упрямый! Только себе во вред!
— Как бы там ни было, но я расследую это дело. — Вскочив на ноги, Стоун, забыв про свой синяк, с силой ударил рукой по столу, разлив кофе на скатерть. Резкая боль заставила его поморщиться.
— Сонни, что у тебя с рукой?