— Добрый вечер, барин, доброго здоровьишка!
Я присел рядом:
— И вам, отцы, добрый вечер, что нового в деревне?
Старики обалдело смотрели на меня. До меня только сейчас стало доходить, что прежде, видно, я таких вольностей себе не позволял и с простым людом не общался, я как — то неловко заулыбался и хохотнул:
— Да не тушуйтесь, отцы, ну у кого еще барину спросить как дела в деревне.
Деды, забормотав что-то, типа: «Храни тебя господь, добрый барин, все хорошо, барин…», кланяясь, разбрелись по избам. Я пожал плечами и направился к крыльцу усадьбы. Анисим уже обеспокоено ходил по крыльцу взад-вперед.
— Экий вы, Данила Лексеич…
— Ну и «экий»?
— Нечто можно не предупредивши так надолго уходить, уж я и на реку ходил, и по деревне искал — нет вас нигде, я себе места не находил, Антонина, вон, уж два раза ужин грела…
— Ну, полно меня отчитывать, Анисим, пойдем домой.
— Пойдем, барин, откушаем, чем бог послал.
Накрытый стол ждал меня в ярко освещенной столовой. Горничные стояли, перемигиваясь и перешептываясь. Занавески на открытых окнах колыхались от ласкового ветерка. На столе красовалась стерлядь в белом соусе, румяная утка, расписная плошка дымящейся рассыпчатой гречки обильно политой растопленным маслом, соленые огурчики, маринованные грузди, помидоры, фаршированные козьим сыром, смешанным со сметаной, румяный каравай, блестящий своей хрустящей корочкой, сливочное масло в фарфоровой масленке. Икорница была полна черной икры, по-видимому — белужьей, темные упругие шарики отливали серебром. В нашем веке это была крайняя редкость. Восстановленное было поколение рыбы осетровых пород, внезапно поразил какой-то вирус, и их пришлось клонировать. Количество их было не так велико, чтобы пускать икру в обычную продажу и её раз в год продавали с аукционов. Мне посчастливилось как-то купить баночку на пятьдесят грамм, мы с Алькой смаковали каждую икринку.
Анисим, подмигнув, указал на несколько запотевших хрустальных графинов стоящих посреди стола.
— С праздником, батюшка, Данила Лексеич, государю нынче именины!
— То-то ты меня отчитывал, — я едва перевел дух, — ждал, чтобы за стол скорей сесть.
— О прошлом году, в государев юбилей, вся округа была у нас — барыня, помню, такой пир закатила, а Козлов, барин дык и вовсе упился кипарисовкой нашей.
Я кивал головой, улыбаясь и делая вид, что так оно и было. Анисим присел рядом, словно испрашивая разрешения, я кивнул — садись, дружище, и Антонину зови. Анисим взялся за графинчик:
— Пожалуй, начнем с «петровской», барин? Антонина готовит такую «петровскую»!