— Какое?
— Нечисть просто так клад не отдаст. Смотри.
Ксана сорвала лист дуба и дотронулась до замка на сундуке. Лист съежился, словно его ошпарили кислотой.
— То же самое было бы с твоей рукой.
— Но ведь я брал сундук за ручки и вытащил его из ямы!
— И у тебя отнялись ноги. Каждая часть сундука заклята — а заклятье надо снимать, иначе…
— Да. Ты действительно вовремя! Опоздай ты на пару минут и быть мне парализованным и безруким, — я рассмеялся.
— Надо вылить на замок святой воды и прочитать молитву. — Она с очень серьезным видом, быстро плеснула на замок воду из пузырька, который вынула из кармана. Вода зашипела, Ксана быстро-быстро зашептала:
— Господь впереди, божья матерь позади, ангелы по бокам…
Слова заговора сливались с шелестом листвы. Замок звякнул и открылся сам собой. Мне тут же расхотелось смеяться, косясь на Ксану, я протянул руку и откинул крышку. В лучах лунного света переливались драгоценные камни, тускнели монеты, белела нитка жемчуга.
— Стой, не трогай! — Ксана подошла, и, обернув мешковиной боковую ручку сундука, ссыпала верхнюю часть драгоценностей назад, в яму.
— На этой части клада обычно всегда проклятие.
— Сколько условностей
— Они спасают жизнь. Нам ведь не клад нужен, правда.
— Ну, я бы не отказался…
— Вот он. — Она достала со дна сундука огромный, размером с кулак рубин. Даже в темноте было видно, как он переливается, играя гранями в лунном свете.
— Яйцо птицы Алконост.
— Легенда называет его именно так.
— Первая удача. Пойдем, — я обнял ее и поцеловал в висок. — Скоро рассветет, нам нужно выйти к заимке досветла.
* * *
И снова я сидел, наблюдая за тоненькой струйкой воска, выливавшейся в плошку с водой. На этот раз из воска вышло что-то вроде изображения избы, которая вся была испещрена узорами мелких капелек. И пока я любовался редким рубином, который и впрямь был похож на большое куриное яйцо, Ксана читала эту абракадабру как книгу.
— У Ратиши была любовь великая — Любава. Человек он был лихой, жениться не стал, да только сердце свое из груди вырвать не мог. Любава его привечала, а в худой день, бывало, и от княжьих людей прятала в погребе. Вот в ее избе-то, в погребе, второй камень и спрятан.
— А где эта изба?
— Ох, и глуп ты бываешь, барин мой дорогой! — Ксана покачала головой, — за столько веков, какая ж изба уцелеет!
— Так как же нам найти то место! — Я обиделся на «глупого» но виду не подал.
— Камень сам нам укажет, где он. Да только тут дело посерьезнее будет.
— В каком смысле?
— А в том, что не сундук это с золотом, а поклажа под зарок.
— Это мне совершенно ничего не говорит.