— Нет, нет, и не возражай! — я едва сдерживал смех, — вот хоть Татьяну взять, прачку нашу — вдовая, тридцати еще нет, — кровь с молоком! — я завернул в блин ложку икры и отправил себе в рот, закусывая рюмку кипарисовки.
— Ох! — Антонина всхлипнула и выбежала из-за стола.
— Ничего-ничего, — я по-прежнему продолжал валять дурака, — это она от радости, что, наконец, от лишних хлопот избавится!
— Барин! — Анисим покраснел так, что я даже испугался — доведу старика до удара, — помилуй, барин! Какая Татьяна — стар я, чтоб жениться!
— Что значит стар! Шестой десяток только — ты еще любому молодцу фору дашь. Все! Это не обсуждается! На следующей неделе обвенчаю тебя с Татьяной и точка. Готовься к свадьбе.
За дверью раздался грохот. Мы с Анисимом кинулись туда — там распластавшись на полу без чувств, лежала прачка Татьяна.
— Нечего подслушивать барские разговоры — горничные, переговариваясь, торопливо пытались привести ее в чувство.
— Барин, помилуйте!
— Нет-нет, я своего мнения менять не намерен. Жениться и все тут!
— Тогда позвольте хоть самому выбрать на ком!
— Самому? — Я сделал недовольное лицо, — значит, мое мнение тебя вообще не интересует!
— Что вы, барин, батюшка, да я за вас! Да я для вас… что хотите, барин для вас… — Анисим, сгорбившись, побрел прочь. Я понял, что перегнул палку.
— Ну, хорошо, положим, я прислушался бы к твоему мнению, — на ком бы ты хотел жениться?
Анисим, посветлев, кинулся ко мне:
— На Антонине, барин!
— На Антонине?!
— На ней, барин!
— Обещаешь?!
— Клянусь!
— Ну то-то, — того мне от тебя и надобно! — Я потрепал Анисима по плечу, — беги невесте предложение делать!
Я по-гусарски развернулся на каблуках домашних туфель и вернулся за стол к Ксане.
— Ты, Данила Алексеевич, у меня прямо почище нашей деревенской свахи будешь! — Ксана, улыбаясь, поглощала варенье прямо из вазочки.
— Кушай, моя радость, кушай варенье. — Я любовался каждым ее движением. — Девочки все любят сладенькое. А тем более вас уже двое!
Ксана посерьезнела:
— У нас не больше недели, барин.
— Почему?
— На Покров выпадет первый снег.
— Откуда ты знаешь?
— Знаю, поверь, знаю.
Я обнял её и крепко прижал к себе:
— Не хочу уходить… ты мне так и не сказала одного.
— Чего?
— Любишь ли ты меня?
— Дела говорят лучше слов. — Она взъерошила мне волосы, — завтра с утра надо быть на реке. Мне надо уйти.
— Опять?
— Последний раз, поверь, так надо. — Она вышла из столовой своей легкой летящей поступью. Я уже скучал по ней. Куда она пошла? Опять к Колыбели?
За спиной послышалось деликатное покашливание. Антонина, сияющая как медный пятак, обратив на себя внимание, тут же кинулась меня благодарить.