Но когда отец зашел в кухню, ей стало стыдно, что она так сурово отнеслась к нему, хотя и про себя. В свитере и шерстяных брюках он казался ниже, под глазами появились тени, лицо побледнело, как будто он не спал всю ночь. И хотя Корнелия вскоре собиралась с ним порвать, Клэр порадовалась, что он не слышал всего, что она говорила о нем вчера во дворе. Клэр вспомнила, как Корнелия сказала с отчаянием: «Я просто хочу от него избавиться». Клэр содрогнулась, представив себе, что отец мог услышать эти слова.
— Мартин, — сказала Корнелия, и что-то в ее голосе заставило Клэр заподозрить, что она думает о том же.
— Всем доброе утро. А я все думал, куда же подевались эти пироги, — сказал он. Даже голос у него изменился.
Клэр встала.
— Мы устроили из них завтрак, папа. Ты какой хочешь — с яблоками или с тыквой?
Он улыбнулся ей.
— Я возьму такой же, как у тебя, ласточка.
Тео встал.
— Где-то тут должен быть душ.
— И постой там подольше, — посоветовала Корнелия, зажимая нос, когда Тео пробегал мимо.
— От Тео не пахнет! — заявила Клэр с шутливым возмущением.
— Сначала он слишком окоченел, чтобы от него пахло, но как только он начал оттаивать… — Корнелия снова зажала нос.
— Похоже, любовь не просто слепа, она еще и нюх отбивает, — пошутил отец Клэр.
Клэр слегка удивилась, что отец заметил ее влюбленность в Тео. Разумеется, ему об этом могла сказать Корнелия. Но в это утро, уменьшившись в размерах, притушив блеск глаз и опустив плечи, отец, казалось, стал мягче относиться к Клэр. Ока слегка покраснела при мысли, что он знает о ее симпатии к Тео. Еще совсем недавно она бы чувствовала себя ужасно неловко, если бы люди вокруг нее о таком факте знали. Но атмосфера, создаваемая Корнелией и Тео, была легкой, приятной и располагающей. Когда Клэр попала в эту атмосферу, она почувствовала себя свободной, как будто все, о чем она думала, было в порядке вещей.
— Не думаю, что любовь слепа, — тихо сказала Корнелия, и Мартин резко к ней повернулся. — Настоящая любовь, возможно, самое проницательное состояние.
Отец внимательно рассматривал свою кофейную чашку, как будто там можно было найти ответ на фразу, которую Корнелия только что произнесла.
— Может быть, ты и права. Может быть, если любовь настоящая, ты видишь все недостатки, но все равно любишь, — сказал он. Затем он изменил тон. — Кстати, кто придумал эту фразу — любовь слепа?
— Возможно, Шекспир. Во всяком случае, у Шекспира это встречается. Но это и не идиома. Как это называется? Штамп?
— Думаю, это скорее пословица, — сказал Мартин, немного подрастая. Во всяком случае, так показалось Клэр. Самую малость.