Клэр не знала, о чем говорить дальше, но выяснилось, что в этом нет нужды, потому что в этот момент она случайно взглянула в сторону входной двери. Там стоял самый красивый мужчина, каких ей только приходилось видеть. Высокий и стройный, в простом темно-синем костюме и сапогах, лицо слегка загорелое, волосы небрежно спадают и такие ярко-зеленые глаза, что Клэр смогла разглядеть их цвет с другого конца зала.
— Ох, — выдохнула Клэр. Линни повернулась, чтобы посмотреть.
— Ну только взгляните, кто к нам пришел, — сказала она. — Мои глаза вдруг тоже засияли.
Мужчина смотрел в сторону стойки. И улыбался.
И тут над шумом в кафе зазвучал голос, напевающий мелодию, которую Клэр сразу узнала. Это был голос Корнелии.
Несколько человек, Линни и Клэр в том числе, присоединились к ней. «Рассвело, и мне пора домой».
Мужчина, стоящий в дверях, слегка наклонил голову и снова смущенно улыбнулся. И снова у Клэр перехватило дыхание. Затем, когда остальные посетители кафе вернулись к своим разговорам, мужчина прошел через зал к стойке, а Корнелия вышла ему навстречу, и они обнялись так крепко, что ноги Корнелии оторвались от пола и она словно закружилась в воздухе.
Я была очень рада его видеть. Знаю, это звучит мелодраматично, но факт остается фактом.
Шок нового. Мне нравится, вам нравится. Нет ничего лучшего новой встряски. Так что когда Тео показался в дверях кафе, у меня сердце чуть не выпрыгнуло от радости. Я предпочитаю удовольствия, которые уже знаю, а для меня нет более знакомого удовольствия, чем видеть Тео. Хотя я давно не вспоминала о нем, но как только я его увидела в этом пальто, которое он носит уже бог весть сколько лет, и волосы, падающие на глаза, то поняла, что никто его не заменит. Никто. Только Матео Сандовал. Тео. Муж моей сестры. Это как весточка из дома.
Нет, нельзя, конечно, сказать, будто все это время я о нем не думала. Можно сказать, что некоторое время я не думала о нем напрямую. Потому что он не один из тех людей, кого я знала или знаю сейчас, кто задерживался ненадолго в моей памяти, а потом исчезал. Он всегда со мной, как Линни, мама, отец, братья и сестра. Тео навсегда занял место в моей душе так давно, что я уже и не помню, когда это случилось.
Даже понятие «зять» кажется мне неверным, и не только потому, что их тайное бегство с Олли два года назад стало для всех нас полной неожиданностью и все запутало, но и потому, что я знала его много лет до того, как он стал моим зятем. Его семья поселилась недалеко от нас, когда мне было четыре года, а Тео семь. Как и мой отец, его отец был врачом. Они все еще играют вместе в гольф. И наши матери были лучшими подругами, членами одного садового клуба, партнершами по теннису и столпами нашего общества. Моя мать хоть и была хорошенькой, но мать Тео, Ингрид, была и осталась красавицей шведкой, блондинкой, которая значительно лучше смотрелась бы на красной дорожке в Каннах под руку с кинорежиссером на двадцать лет себя моложе, чем в парной игре Младшей лиги.