Не так, не так. Будем честны, кровать стоит в трех метрах от окна. В трех чертовых метрах от чертова окна стоит эта чертова кровать, но Беата все равно просыпается от прикосновения холодного стекла, пропади оно пропадом, ко лбу и смотрит в окно.
Там, за окном, улица Русу, там идет дождь и, ловко лавируя между струй, плывут небольшие серебристо-зеленые рыбы. Беата смотрит на рыб. «Не проснулась, — думает она. — Так и знала, я просто еще не проснулась».
Беата моргает. Рыбы исчезают. Дождь остается.
Все-таки проснулась. И это, конечно, обидно. Так обидно, что впору расплакаться, но слезы, думает Беата, могут смыть воспоминания, которые еще не ушли, пока совсем рядом, где-то здесь, между лбом и холодным стеклом, поэтому лучше стоять спокойно, не шевелясь, ждать, пока память о сновидениях вернется, не может не вернуться, потому что, если нет, зачем тогда все.
* * *
— Мне сегодня всякое странное снилось. Очень хорошее. И от этого до сих пор все как-то подозрительно прекрасно. Но при этом очень странно, — говорит Беата, сосредоточенно помешивая кофе деревянной палочкой.
Это, будем честны, совершенно бессмысленное действие. В кофе нет сахара, а значит, и размешивать нечего. Можно было бы предположить, будто круговые движения палочки помогают сосредоточиться. Но нет. Ни черта они не помогают. Скорее наоборот, еще больше рассеивают внимание. А нам того и надо. Сосредоточиться — это значит окончательно проснуться. А пока внимание играет в чехарду, суматошно перескакивая с одного на другое, есть небольшая надежда, что Беата еще спит.
— И теперь все смешалось у меня в голове, — говорит Беата. — И не только в голове, по-моему. Взять хотя бы огурец. Вот этот твой дурацкий зеленый огурец. Какая прекрасная нелепость!
— Почему это вдруг дурацкий? — спрашивает Тома. — И вовсе он не нелепость. Просто огурец. Обычный овощ. Можно сказать, никакой. То есть без дополнительных метаовощных свойств. Или трансовощных. Один черт.
У Томы глаза зеленые, как раз в тон огурцу, высокие скулы и прозрачные руки — словно бы Тома в один прекрасный день решил стать невидимкой, начал именно с рук, и поначалу дело вроде бы пошло, но в итоге ничего не получилось, пришлось оставить как есть. Рядом с Томой все удивительным образом обретает смысл. Нет, не так. Будем честны, Тома сам по себе — смысл. По крайней мере здесь и сейчас. В кафе, сегодня в полдень. Для Беаты.
— Верно, — соглашается Беата. — Совершенно нормальный дурацкий огурец без дополнительных свойств… Ну прости, прости, больше не буду тебя дразнить. Просто после всего, что мне сегодня снилось, я никак не могу привыкнуть к обычному порядку вещей. Нет, не так. Не привыкнуть, а стать его органической частью. Например, мне сейчас кажется, что никто в мире, кроме нас с тобой, не пьет кофе, закусывая его огурцом. Так просто не принято. И в кофейнях никогда не подают огурцы, их там днем с огнем не доищешься.