Нёхиси удивленно приподнимает бровь. Дескать, надо же, соображаешь. Но вслух говорит:
— Сами по себе ярмарки надоесть не могут. Как, скажем, не может человеку надоесть дышать. Ярмарка — основа основ, фундамент любого города, ты что! А если есть где-нибудь на земле город, в котором никогда не устраивают ярмарок, не хотел бы я там оказаться. Даже на одну сотую секунды. Ни за что! И не уговаривай.
Уговаривать мне бы и в голову не пришло. Уж я-то знаю, что в некоторых вопросах Нёхиси уперт, как стадо круторогих баранов. Причем я говорю «в некоторых» только потому, что мы пока не успели обсудить все на свете. И я вполне могу допустить, что рано или поздно найдется такой удивительный предмет разговора, который позволит Нёхиси проявить покладистость.
Я вообще оптимист.
— Тогда что тебе не так? — снова спрашиваю я.
Нёхиси демонстративно воздевает глаза к затянутым тучами сентябрьским небесам. «Ну почему вечно приходится объяснять очевидные вещи?!» — написано сейчас на его лице.
— А тебе все так?
Надо подумать.
— Глинтвейна почему-то нет, — говорю я. — И кофе в киосках просто ужасный. Мне его даже нюхать не надо, не то что пробовать. Достаточно посмотреть на лица людей, которые пьют эту бур…
— Ну наконец-то! — восклицает Нёхиси.
— Что «наконец-то»?!
— Наконец-то ты понял.
— Извини, но тебе показалось.
Нёхиси награждает меня взглядом, исполненным страдания. Очень мило с его стороны. Мог бы и голову откусить.
— Ну так лица же! Сам сказал, достаточно посмотреть на лица. И кофе тут совершенно ни при чем, хотя в киосках он и правда дрянной. За ближайшим углом в тысячу раз лучше. И глинтвейн — это серьезное упущение, твоя правда. Вторая неделя осени на исходе, время варить вино, чего они все ждут?
— Спасибо тебе, дорогой друг, — говорю я, едва сдерживая желание благодарно повиснуть на его шее. — Давно бы так!
И бегом устремляюсь к источающей дивный аромат палатке, где уже начала выстраиваться очередь желающих попробовать глинтвейн, сваренный, как написано на прибитом к прилавку куске картона, с гвоздикой и гречишным медом по какому-то загадочному «кулумяйскому рецепту». Спорю на что угодно, село Кулумяи буквально пару минут назад возникло из небытия, однако выглядит так, будто стоит на этом месте чуть ли не со времен крещения князя Миндовга.[2] И археологи, если хорошенько покопаются, найдут там немало интересных вещей, способных свести с ума пару-тройку особо трепетных ученых. И на всех картах Литвы, включая старинные, это село теперь есть, и даже в каких-нибудь учебниках упоминается, спорю на что угодно. Мало к чему на свете Нёхиси относится так серьезно, как к дурацким розыгрышам.