Учитель подался вперед всем корпусом, глаза его страстно, моляще вспыхнули.
— А вы… А если стереть ей память? О всей жизни, о прошлом, о всех потерях…
— Молодой человек, — укоризненно покачал головой Светоносец, — а ведь это то же самое, что убить ее и создать копию с ее милым личиком. Лиза исчезнет. Я, знаете ли, не отношусь столь легко к чужим душам.
— И вам наплевать, что она убивает других людей? Вы дьявол!.. — Лайнелл вскочил, опрокинув стул.
Как ни странно, на них даже не посмотрели. Никто в кафе не обернулся.
Как не слышали.
Собеседник согласно кивнул, и чуть дрогнул в скупой усмешке уголок рта.
— Верно, я дьявол. Меня называют и так. Но я уже заметил вам, что неважно, как вы станете ко мне обращаться… Послушайте меня, Лайнелл…сядьте, прошу вас.
Фоулн хотел уйти, но, сам не зная почему, в последний миг передумал.
И сел напротив.
— Выслушайте. Возможно, я скажу жестокие вещи, но я буду откровенен. Убивает людей, говорите вы. Но она не человек… Убийство не развращает ее, как развратило бы оно человеческую душу. А что такое смерть?.. Вот вы умирали уже дважды, это третье ваше воплощение. И что же, те смерти повлияли как-то на вашу нынешнюю жизнь? — Князь не таил улыбки.
Впрочем, она не была насмешливой или торжествующей. Она несла в себе какую-то звездную тишину…
— Но ведь меня держит моя клятва… — пробормотал учитель.
— Уверяю вас, если бы не клятва, ваша следующая жизнь была бы еще более прекрасной, — взяв его руки в свои, с силой произнес Люцифер, вкладывая в эти слова, казалось, весь свой дар убеждения. — Впрочем…вы ведь были искренним христианином? Тогда вера открыла бы вашей душе врата Небес. На любителя, конечно…но вам бы понравилось! — дьявол чуть усмехнулся. — Смерти нет, душа человеческая, смерти нет…
И воспоминания нахлынули на Лайнелла. Они струились из теплых рук прекрасного духа, удерживавшего его запястья — не сильно, молодой человек в любой миг мог бы освободиться — и яблоневым головокружением уносили в прошлое.
Прошлые жизни…
Он вспомнил каждый вкус, каждый аромат, каждую травинку…
Оба детства…обе юности… Учение в Праге и Святую Землю, древние черные камни, нагретые солнцем — замковые стены…
Сухая пыль палестинских пустынь… Горьковатый вкус воды Иордана — из металлического шлема — и несущий запах соли ветер…
Турнир…
Лица деревенских детей в сельской школе… Звонкие башни Праги… Смех студентов в пивных, влажные поцелуи девушек… Потасовки в узких переулках…
Вспомнить все… Он не охотник за вампирами, не палач и судья, приговоренный вечно преследовать свою жертву, он — это прежде всего