— Но, значит, наше существование не волнует ни бога, ни дьявола? Им важнее люди?.. Мы для них — просто факт, как стихийные духи, и не больше?
Люк пожал плечами.
— Да. А что в этом плохого?
— Но нас считают слугами сатаны…
— Вы, низшие, и не только вампиры, ближе к его ведомству, это верно, но, думаю, это не означает полного приговора ко злу. Верно? Вас лишили свободы воли, Лизетт?.. — Люк вновь весело подмигнул мне. — Может быть, в чем-то. Теперь вы вынуждены убивать. Но в остальном вы вольны.
— Бог…бог никогда не простит нас…за убийства.
Люк нахмурился.
— Что я могу сказать? Его милосердие…
— …неизреченно! — иронически хмыкнула я.
— …сомнительно, — возразил он, повергнув меня в легкий шок. — Но, раз вы ближе к ведомству сатаны, то и отчитываться вам лучше перед ним.
— Но почему же тогда на нас действует осина, и омела, и розы, и заговоры? Магия — это сила дьявола, и она может быть смертоносной для нас!
— А против кого применяют заговоры? — вскинул он брови. — Лишь откровенные чудовища, как правило, привлекают к себе внимание людей. Люцифер никогда не накажет невиновного, убивавшего лишь из необходимости…
— Но зачем? Зачем ему нужны эти вечные убийства? Зачем он нас создал?..
— Он вас не создавал… Вас ему, можно сказать… — он запнулся, а потом криво усмехнулся: — Подарили.
— Значит, бог?
— Нет, — молодой человек устало опустил голову. — И не бог, — тихо закончил он.
— А кто?
— На этот вопрос я отвечать не буду, — вздохнул он. — Потому что на него вам могут ответить другие.
— Кто?.. Мой Мастер? Но он не знает!..
— Спросите старейших вампиров, они должны знать. И, Лизонька… — он присел на корточки прямо напротив меня, вглядываясь мне в глаза. — Больше никогда не отчаивайтесь. Вам дана жизнь, пусть другая — так живите! Раз вы есть, не думайте, что вы ненужный сор.
— Мы сотнями за свою жизнь убиваем. Людей. — Мой голос был суров.
— Я думаю, эту проблему вы в силах решить самостоятельно, — усмехнулся он.
— Что вы имеете в виду? — нахмурилась я.
— Что вы не нуждаетесь в детских объяснялках. Этот мир удивителен. В нем нет ничего лишнего. Ничего! — тверже закончил он, заметив, что я готова возразить. — Впрочем, что вам до убийств? Лиза, вы же обеспокоены страхом наказания… Совесть вампира, признайте, не тревожит убийство человека, как не тревожит тигра пир над ягненком. Убийство — ваша природа, и только глупец будет наказывать вас за то, что вы ей следуете по мере необходимости. Только не нарушайте эту меру…
— Что же нам делать?
— Жить! Раз уж люди так хотят, чтобы этот мир населяли вампиры! — невольно расхохотался он во все горло, запрокидывая златоволосую голову — словно звездопад обрушился на спящий лес, и под его сверкающим ливнем затрепетала каждая иголочка — так все всколыхнулось в моей душе. — Живите, Лизетт, живите! Я бы очень огорчился, узнав, что мир стал беднее, потеряв вашу красоту…