– Ваша правда. Любителей злых проказ – боуги, портунов[45], блуждающих огней – среди нас немало. И знать наша, подобно вашей, играет в собственные игры. Но ведь коварство и злоба некоторых из людей не восстанавливает вас против всего человечества?
– Но вы ведь не люди, – возразил Девен, хотя, чувствуя тепло ее рук, об этом нетрудно было забыть. – Стоит ли мерить вас теми же мерками?
Нет, серьезная мрачность Гертруде шла плоховато: лицо ее было предназначено для веселья.
– Мы берем пример с вас, – сказала она. – Да, есть на свете земли дивных, лежащие далеко, за горизонтом, за гранью вечерней зари. Кое-кто – и смертные, и дивные – бывают там, а некоторые из дивных живут там от начала времен. Их царство редко интересуется делами смертных. Но здесь, в темноте закоулков вашего мира… Когда ваши вожди направили в бой колесницы, вскоре и наши завели у себя колесо. Когда же смертные пересели с колесниц в седла, наши рыцари-эльфы тоже взялись за копье. Пушек и пороха у нас пока нет, но, несомненно, и это однажды изменится. Тем или иным из ваших обычаев подражают даже те, кто вовсе не жаждет общаться со смертными.
– Даже нашей любви?
Но он же вовсе не собирался этого говорить…
Улыбка Гертруды исполнилась невыразимой печали.
– Особенно вашей любви. Нечасто, однако случается и такое.
Едва не опрокинув вверх дном кружку с элем, Девен высвободил руки из ее пальцев.
– Значит, вам угодно, чтобы я помнил: игра ведется против вашей королевы, а не против всех дивных на свете. – Включая сюда и Луну. – Не ошибаюсь ли я?
– Ничуть.
Словно и не заметив Девеновой запальчивости, Гертруда сложила руки перед собой.
– Как пожелаете. Я это запомню.
Девен бросил на стол несколько монет и поднялся. Гертруда нагнала его только у порога.
– Перед отъездом попрошу ненадолго спуститься вниз. У меня есть для вас кое-что. Не откажите в любезности.
Девену настоятельно требовалось побыть в стороне от волшбы дивных, но не уважить этой просьбы он не мог.
– Хорошо.
– Вот и ладно.
Миновав его, Гертруда первой вышла на залитое солнцем крыльцо и оглянулась.
– Кстати заметить, здешний эль тоже варим мы.
Постоялый двор «У ангела», Ислингтон,
26 апреля 1590 г.
– Мистрис Медовар, – церемонно кивнув Розамунде, объявила Луна, – по приказу Ее величества я должна исцелить полученные раны. Памятуя о недавней моей опале, при Халцедоновом Дворе немногие – если хоть кто-либо – питают ко мне сочувствие, и посему я прошу о помощи вас.
– Ну, разумеется, миледи, – склонившись в столь же церемонном реверансе, ответила Розамунда. – Прошу, идемте со мной, и я о вас позабочусь.