Девен замер. Луна встрепенулась, вскинула голову, словно лань, заслышавшая шаги охотника. Сумеет ли она разглядеть его, прячущегося за опорой моста?
В сторону Девена Батюшка Темза даже не взглянул, и все-таки Девену сделалось стыдно. Прятаться от почтенного древнего духа он больше не мог.
Выйдя из-за каменного быка на ближний край волнолома, он самым почтительным образом поклонился, будто предстал перед самой королевой.
– Мы вам очень благодарны, – сказал Девен, в глубине души тревожась о том, что даже не подозревает, как полагается обращаться к речному божеству.
Луна медленно поднялась на ноги и повернулась к нему.
– Он прав, Старый Батюшка, – невозмутимо подтвердила она. – Ответив на зов, ты оказал нам великую честь.
Девен придвинулся к краю волнолома, так что оба они предстали перед духом реки, по разные стороны пролета. Батюшка Темза поочередно окинул их оценивающим взглядом бездонной глубины.
– Ты дочь луны, помянула имя Суспирии.
Луна кивнула, словно не доверяя собственному голосу.
– Древнее имя. Забытое.
– Забытое, но не всеми, – прошептала Луна. – Мы – этот смертный и я – ищем знаний о ней. Не мог бы ты рассказать, за какое зло ее прокляли и обрекли страдать, будто смертная женщина?
Неизвестно отчего, однако дух не сводил взгляда с Девена, и тот изо всех сил сдерживал дрожь.
– За той же повестью явилась ко мне и она. Молила каждую ночь целый год и еще один день, пока я не сжалился и не заговорил. Страдания помутили ее разум. Самой ей было не вспомнить. Случилось все в давние-давние времена. На моих берегах стоял городок вряд ли крупнее обычной деревни, да только за его частоколом жил сам вождь смертного люда, иначе не видать бы тому городку никакой славы. Рядом, внутри полых холмов, обитал народ дивных, и между соседями нередко случались распри.
Дабы примирить обе стороны, решено было заключить договор: пусть дивные свободно гуляют на солнце, а смертным никто не станет чинить зла под землей. Но попросту сговориться о сем было мало. Сделку надлежало скрепить ритуалом, да таким, чтоб ее условия чтили и люди, и дивные. Сын вождя, проведя среди дивных неразумно долгое время, видел у них много чудес, но превыше других оценил красоту одной из эльфийских леди, почитая ее прекраснее всех на земле. Потому-то и было предложено скрепить договор брачным союзом – союзом сына смертных и дочери дивных.
В мерном течении речи Батюшки Темзы слышался ритм прежних, простых времен. Казалось, все многолюдство, вся грязь и суета нынешнего Лондона куда-то исчезли, уступив место зеленым берегам великой реки, деревушке среди бескрайних просторов да юноше, грезящему о любви.