– Тут он и умер. Из-за меня. Это я его вынудила… он боялся говорить, но я не позволила бы ему промолчать. Думала, отыщу его, и это поможет укрепить мое положение при Халцедоновом Дворе.
Между тем все обернулось иначе, и эти воспоминания оставляли горький привкус на языке.
– Одним словом, я потребовала от него рассказать все, что знает. Это его и сгубило.
Казалось, синь серьезных, внимательных глаз Девена притягивает взгляд, точно магнитный камень – железо.
– Но разве вы допрашивали его с пристрастием? Поднимали на дыбу? – негромко, мягко возразил он. – Разумеется, нет. Самое большее – не позволили сбежать. Выходит, если вы чего-нибудь не утаиваете, заговорил он по собственной воле.
Нет, плакать она не станет.
Невероятным усилием воли Луна отвернулась и уставилась в складки льняной драпировки на стене.
Девен дал ей время совладать с чувствами и снова заговорил:
– Вернемся к моменту, когда он велел отыскать его. Что именно он сказал?
Что именно он сказал… Луна напрягла память. Она размышляла, как вновь добиться благоволения Инвидианы. В ее покои явился Тиресий. Ей удалось пополнить запас бренного хлеба смертных…
– Он говорил о Лайонессе, – вспомнила она. – О легендарном исчезнувшем царстве. Точнее, он смотрел на мой гобелен с изображением Лайонесса и говорил о каких-то ошибках, сделанных после того, как Лайонесс ушел в глубину.
А может, речь шла о чем-то другом? Возможно, о Халцедоновом Чертоге? Перед мысленным взором снова предстал образ провидца – хрупкого, дрожащего, бледного, точно призрак…
– Он не хотел видеть сны. Думал, его видения ему снятся… а потом сказал что-то об остановившемся времени.
Это заставило обоих вздрогнуть, вскинуться и сесть прямо.
– Но для Суспирии так оно и было, – проговорил Девен. Голос его задрожал от старательно сдерживаемого азарта.
Однако этому предшествовало кое-что еще. «Допустим, я нашла этого Фрэнсиса Мерримэна – и что дальше?» – спросила Луна. А ответ прозвучал ясно, вполне разумно, но сам по себе был столь странен…
– «О, станьте же недвижны, звезды неба», – задумчиво пробормотала Луна, припоминая слова провидца.
– Ч… что? – едва не поперхнувшись, переспросил Девен.
Подобной реакции Луна вовсе не ожидала.
– Так он ответил, когда я спросила, что делать дальше. «О, станьте же недвижны, звезды неба…»
– «Чтоб навсегда остановилось время, чтоб никогда не наступала полночь?»
Выражение Девенова лица повергло Луну в немалую растерянность.
– Нет, этих слов он не говорил. Но в следующую же минуту сказал, что время остановилось. А что все это значит?
– Вы, я вижу, в театр не ходите, – едва ли не со смехом отвечал Девен.