И, наконец, безмолвная мольба. Инвидиана – или Суспирия – перенесла сию битву на почву, чуждую Луне. Брошенной на произвол судьбы, заблудившейся в мире, куда более непривычном, чем подводное царство, ей не добиться успеха, не выстоять без помощи со стороны.
Всецело отдавшись молитве, она совсем позабыла, что это – лишь подготовка, и вздрогнула от неожиданности, когда Ди вновь коснулся ее плеча.
– Идемте, – сказал он, поднимаясь с колен. – Вот теперь попробуем.
Богатством обстановки рабочий кабинет не блистал. Книжные полки с несколькими потрепанными, едва не до дыр зачитанными томами. Посреди комнаты – стол, ножки коего упираются в восковые круги, испещренные затейливыми знаками. На столе – нечто круглое и плоское, накрытое алым шелком.
Поместив поверх скрытого от взоров предмета хрустальную сферу, Ди отступил назад.
– Прошу, садитесь.
Луна с опаской опустилась на краешек кресла, обращенного к шару.
– Сейчас я произнесу слова призыва, – сказал Ди, раскрывая одну из книг.
Еще один том, раскрытый на чистой странице, лежал у него под рукой. Приглядевшись, Луна увидела на противоположном листе строки небрежной скорописи – очевидно, заметки доктора, так как рядом стояла чернильница с торчащим из нее пером.
– А я? – спросила она, облизнув губы.
– Смотрите в шар, – пояснил Ди. – И сосредоточьтесь, точно так же, как во время молитвы. Расслабьтесь, дышите ровно. Обо всем, что увидите, сообщайте мне. Если с вами заговорят, пересказывайте слова. И не бойтесь злых духов, – с улыбкой добавил он. – Чистота помыслов и мои заклинания нас защитят.
Слова доктора прозвучали не слишком уверенно, пальцы крепче стиснули книгу, впились в ее переплет, точно в талисман на счастье, однако Луна уже не помышляла о возражениях. Молча кивнув, она устремила взгляд в глубину шара.
Джон Ди заговорил.
Первые же звуки его голоса повергли Луну в дрожь. Она ожидала услышать английский, латынь, возможно, еврейский, но эти слова ни к одному из знакомых языков не принадлежали. Странные, чужие, они, однако ж, пробирали насквозь, эхом отдавались в голове, точно смысл их лежал совсем рядом, буквально на грани понимания – стоит лишь чуточку сосредоточиться, и она все поймет, пусть даже слышит этот язык впервые в жизни.
Звучная, напевная, неумолчная речь Ди текла дальше и дальше, обволакивала, накрывала с головой. Чувствовалось: он обращается с мольбою к Создателю, славит Небеса и Владыку Небесного, описывая всю многосложность, все хитросплетения мироздания, от беспорочных высот Царства Божия – и вплоть до низменнейших сторон естества. На краткий миг Луна увидела все это его взором: Вселенная предстала перед нею во всем математическом великолепии своих деталей, соотношений, взаимосвязей, будто тончайший, точнейший механизм, доступный для понимания во всей полноте разуму одного только Господа, однако вполне поддающийся оценке путем изучения по частям.