– Кто-либо из шотландских протестантов. Или Берли.
Но Уолсингем покачал головой, еще не дослушав.
– Да, Берли, подобно покойному Лестеру, давно имеет собственную агентуру. Но, пусть мы и не всегда щедро делимся добытыми знаниями, я не думаю, чтобы они решились на этакое предприятие или сумели утаить его от меня. Шотландцы – куда как вероятнее, и я потратил на них немало сил.
Тон этих слов говорил обо всем яснее ясного.
– То есть вы полагаете, что и они ни при чем.
Уолсингем вновь поднялся и зашагал по комнате, как будто разум его нипочем не желал дать покоя усталому телу.
– На королеве Шотландии дело не кончилось. То был лишь самый очевидный – и, думаю, самый продолжительный в смысле подготовки и исполнения – случай стороннего вмешательства. Мне попадались на глаза и иные свидетельства. Придворные, выступающие с неожиданными петициями либо внезапно меняющие, казалось бы, незыблемые позиции… да и сама королева…
Речь явно шла уже не о Марии, а о Елизавете.
– Ее величество всегда отличалась… э-э… непредсказуемым нравом.
Ирония во взгляде Уолсингема свидетельствовала, что уж ему-то напоминать об этом не требуется.
– Кто-то, – сказал главный секретарь, – втайне влияет на королеву. И этот кто-то – не из членов Тайного Совета: в коллегах-советниках и их позициях я разбираюсь неплохо. Замеченные мною вмешательства время от времени совпадают с интересами того или иного советника… но не одного и того же постоянно.
Девен уважал Уолсингема достаточно, чтобы довериться его оценке, не допуская и мысли о том, чтоб кто-либо смог столь долгое время успешно водить того за нос. Однако кому-то ведь да удается? Невероятно, но кто-то сумел отыскать способ вести свою игру, сохраняя инкогнито.
– По-видимому, – продолжал главный секретарь, – наш неизвестный игрок, как и все мы, знает, что обращаться прямо к королеве не слишком-то продуктивно. Чаще всего он действует через придворных – а может быть, даже через ее фрейлин. Однако порой я не могу представить себе иного объяснения, кроме того, что он имел тайную встречу с Ее величеством и… убедил ее в своей правоте.
– В течение последних двух лет?
Уолсингем вновь устремил взгляд в глаза Девена.
– Да.
– Рэли.
– Не первый из тех, кого Ее величество соизволила приблизить к своей персоне, не назначив в совет. Мало этого, иногда мне сдается, будто она просто наслаждается возможностью привести нас в замешательство, проконсультировавшись с кем-то другим. Но эти особы и их дела нам известны. Это не Рэли и не любой другой из тех, кто у нас на глазах.
Девен принялся перебирать тех, кто имел право доступа в личные покои королевы, а также тех, кого видел гулявшим с королевой в садах. Но, кого бы он ни называл, Уолсингем отверг всех.