– Папа?
– Представлен здесь уже названными католическими силами.
– Значит, некая протестантская страна…
Да что же это такое? Немедля забыть о черном и белом!
– Или кто-либо издалека? Русские? Турки?
Уолсингем отрицательно покачал головой.
– Ближе к дому.
Придворный либо кто-то из знати, не служащей при дворе… Таких Девен мог вспомнить немало, однако никто из них явных связей с королевой Шотландии не имел.
– Не знаю, – сказал он, сокрушенно покачав головой.
– Я тоже.
Эти простые слова заставили Девена резко вскинуть голову. Уолсингем взирал на него, не моргнув и глазом. Глубокие морщины, расходившиеся веером от уголков его глаз, сделались явственнее, заметнее обычного, заодно с сединою волос и бороды. Живость ума главного секретаря Елизаветы нередко заставляла забыть о его возрасте, но сейчас, признав свое поражение, он выглядел глубоким стариком.
Хотя нет, о поражении думать рано. Уолсингема еще не переиграли – просто в данный момент он в тупике.
– Что вы хотите этим сказать?
Подобрав полы длинных одежд, Уолсингем вновь опустился в кресло и знаком велел Девену сделать то же.
– Ее величество не имела иного выбора, кроме казни Марии Стюарт: улики против нее были неоспоримы. И, должен добавить, накапливались многие годы: весь мой прежний опыт показывал, что меньшим тут не обойтись. Однако ж, несмотря на все старания Тайного Совета, несмотря на все эти улики, дело едва не закончилось помилованием – что наглядно показывает ее обхождение с Дэвисоном.
– Вы думаете, в конце концов кто-то ее переубедил? Или возражал против помилования, и тем заставил ее пересмотреть решение?
– Первое.
Мысли в голове Девена пустились в бешеный пляс, следуя новым путем, указанным Уолсингемом.
– Значит, это не кто-либо со стороны католиков…
Сие соображение исключало немалую часть Европы, однако касательно Англии, даже если вполне представлять себе, кто здесь может оказаться скрытым папистом, облегчало задачу лишь отчасти.
– И это еще не все, – продолжал Уолсингем, сложив перед собою ладони «домиком». Перепачканные чернилами пальцы отбросили на его усталое лицо странную тень. – Некоторые улики против королевы Шотландии достались мне слишком уж просто. Слишком уж своевременное везение, слишком уж вовремя оказанная некими особами помощь… И не только в конце следствия, но и на всем его протяжении. Во время допроса касательно смерти мужа она заявила, будто письма из того пресловутого ларца кто-то подделал, сымитировав ее шифр, дабы возложить вину на нее. Не слишком правдоподобное оправдание… однако это могло оказаться правдой.