- Я не верю, что он погиб! Капитан так верил в чудеса, что и с ним оно могло случиться.
Мы вышли на палубу. Солнышко радостно пробивалось сквозь редкие облака. Водная гладь сверкала бликами и повсюду носились чайки, чьи издевательские крики резко контрастировали с нашим душевным состоянием. На поверхности не было и следов капитана. Посмотрев на этих беснующихся бакланов, Юсуф твёрдо произнёс:
- Мы вернёмся в Бейрут и будем там его дожидаться. Всё-таки капитан неплохой пловец.
Так завершилось моё первое и последнее пока морское путешествие. Небо было неблагосклонно к нам вопреки надеждам. И моим, и Гасановым. И я почему-то вспомнил гадалку.
Вернувшись в Бейрут, я не стал ждать там Гасана ибн-Камала, а выкупив своих дромедаров и снова наняв караванщика и людей, не успевших ещё к тому времени найти новую работу, отправился на Север, в Хазарию, привычным для меня сухопутным способом. Корабли пустыни не подведут, решил я.
И снова сухопутное путешествие. Нужно сказать, что в наше время караванные переходы стали обыденностью и не являются подвигом, как это было ещё пятьсот лет тому назад. Ещё во времена халифа Муавии, если мне не изменяет память, в VII веке от Исы, караванные пути были обустроены, были основаны почты, поддерживались в порядке источники, а постоялые дворы встречались повсеместно вдоль дороги и между двумя наугад взятыми караван-сараями было обычно не более двух дней пути. Караван проходил в день в среднем 12 фарсахов и было это совсем неплохо, благо что мы не везли особенно никакого груза и даже пиратский караван, пытавшийся ограбить нас несколько раз, уходил не солоно хлебавши. У меня не было даже волшебного фонаря, который пылился на какой-то полке во дворце кордовского халифа.
Должен признаться, что описания природы мне совершенно не даются. Сколько я исчёркал пергаментных листов, пытаясь точно передать не только свои ощущения от дороги, но и то, что видел по обе её стороны! Видимо, такого рода литература - не мой удел, поэтому буду писать так, как получается, да простит мне возможный читатель сухость изложения. Продолжу пожалуй, отметив, что населённые пункты, встречавшиеся на пути, мало меня удивляли, не было в них ничего особенного - обыкновенные восточные аулы и пыльные кишлаки, а города после Бейрута тоже не производили особенного впечатления: та же толкотня, разноязыкая речь, шарлатаны, предсказатели, монахи. Даже Царьград показался мне слегка уменьшенной и несколько христианизированной копией Бейрута. Долго мы там не задерживались, время текло, разбиваемое мозолистыми ногами дромедаров, и, миновав Кавказ, караван наш устремился прямиком в Итиль сквозь пустынные степи, которые были уже территорией Хазарского царства. Но это, признаться, никак не ощущалось, разве что караван-сараи стали попадаться реже и люди в них плохо понимали по-арабски и почти не говорили на этом языке.