В дверях показалась румяная, миловидная женщина.
Павел смущается еще больше:
— Мне надо идти, дядя Федя, ребята ждут…
— Ну, коли так — иди. — Дядя Федя провожает его до крыльца, крепко жмет руку и прикрикивает на лающую собаку: — Цыц, дура!
Несколько минут Павел стоит у ворот дома, потом несмело переходит дорогу и направляется во двор с надписью «Правление колхоза „Красный Октябрь“». У крыльца стоят два мотоцикла и коричневая «Победа». Павел робко поднимается на крыльцо, входит в небольшую прихожую, заставленную стульями. Около открытой двери громко разговаривают две женщины. Из комнаты доносятся голоса, стук пишущей машинки, щелканье счетов. Дверь в другую комнату, с надписью «Председатель колхоза», закрыта.
Павел садится на стул и думает: «Зачем я пришел сюда?»
Женщины проходят в шумную комнату. Павел остается один. Он подходит к закрытой двери и дотрагивается до ручки. С легким скрипом дверь открывается. Павел испуганно закрывает дверь, ко успевает увидеть за столом председателя. В военном кителе он кажется моложе, строже и красивее. Председатель что-то читает, склонив черную, с проседью голову, и его кожаные руки спокойно лежат на столе.
Павел слышит голос председателя: «Войдите!», но тут же, не оглядываясь, выбегает на улицу.
2
Погода изменится! Об этом первыми заговорили колхозные старики, залегшие на старинные русские печи, чтобы теплом унять боль в поясницах, в натруженных за долгую жизнь ногах и руках.
Вечером радио извещает о погоде на завтра: осадков нет, температура воздуха 14 градусов тепла.
К утру меняется направление ветра. Теплое дыхание его с удивительным проворством сгоняет снег, сушит землю, поднимает полегшие хлеба.
И притихший в напряженном ожидании колхоз оживает.
На рассвете Павел неслышно одевается, бесшумно проходит мимо безмятежно спящих товарищей и выходит на улицу.
В соседних дворах хозяйки позвякивают подойниками, мычат коровы. Из труб поднимаются в небо прозрачные полосы дыма. Свежий деревенский воздух припахивает то дымком, то душистым сеном, то прелой соломой и навозом.
Павел бредет к полям по грязной дороге. Хочется ему еще раз взглянуть ка те места, где он ожил, где столько передумал и перечувствовал.
Ему немного грустно, как всегда при расставании. Вокруг пусто, тихо и уныло. А давно ли ка сотни гектаров вдаль и вширь торчала здесь рыжая картофельная ботва, желтым пламенем горело рыжиковое[3] поле, белели тучные бока капусты и вылезшего из земли турнепса! Теперь глаз ласкает только большой четырехугольник зеленой люцерны.
Не спеша, в глубокой задумчивости Павел идет мимо этого поля, помахивая подобранной ка дороге голой тальниковой веткой. Вдруг он слышит совсем рядом сигнал машины. Он отскакивает в сторону. Коричневая «Победа» догоняет его и, скользя по грязи, пытается выбраться из рытвины. Шофер со скрежетом переводит рычаг ка первую скорость. Мотор воет от напряжения, но колеса, разбрызгивая жидкую грязь, крутятся на одном месте.