С нацеленным вперед ружьем Флора прошла через последний салон и вошла в столовую.
Стол украшали маленькие снопы пшеницы, кисти винограда, сливы, вишня.
Флора вспомнила: День благодарения.
У худощавой женщины, которая была когда-то ее матерью, был жалкий вид.
Она медленно и дрожа ела, на коленях лежала развернутая салфетка.
Мужчина, ровесник Флоры, сидел между отцом и матерью.
Флора не узнала его, но поняла, кто это.
Она остановилась у стола, и пол скрипнул под ее ногами.
Первым ее увидел отец.
Когда старик заметил ее, за столом воцарилась странная тишина. Отец опустил вилку и выпрямился, словно действительно хотел получше рассмотреть Флору.
Мать проследила за его взглядом и несколько раз моргнула, когда женщина средних лет, державшая в руках блестящее ружье, выступила из темноты.
— Флора, — сказала старуха, уронив нож, — это ты, Флора?
Флора стояла с ружьем перед накрытым столом и не могла выдавить ни слова в ответ. Она с трудом сглотнула, быстро взглянула матери в глаза и повернулась к отцу.
— Почему ты пришла сюда с ружьем? — спросил отец.
— Из-за тебя я лгала всю жизнь, — ответила Флора.
Отец коротко, безрадостно улыбнулся. Горькие морщина на его лице проступили резче.
— Лжец будет ввержен в озеро огня, — утомленно ответил он.
Флора кивнула, поколебалась и спросила:
— Ты ведь знал, что Ильву убил Даниель?
Отец медленно промокнул губы льняной салфеткой.
— Нам пришлось отослать тебя из-за твоей чудовищной лжи, — сказал он. — А теперь ты снова явилась сюда и снова врешь.
— Я не вру.
— Ты призналась, Флора… Ты призналась мне, что все просто выдумала, — тихо сказал он.
— Мне было всего четыре года, а ты кричал на меня, кричал, что мои волосы загорятся, если я не признаюсь, что вру, кричал, что мое лицо расплавится и кровь закипит, как вода… Я сказала, что наврала, и вы выгнали меня вон из дома.
Флора прищурилась на брата, сидящего за столом спиной к свету. Невозможно было понять, смотрит он на нее или нет. Его глаза походили на два схваченных льдом колодца.
— А теперь уходи, — сказал отец, возвращаясь к трапезе.
— Без него — не уйду. — Флора указала дулом ружья на Даниеля.
— Он не виноват, — прошелестела мать. — Это я…
— Даниель — славный сын, — перебил отец.
— Я ничего другого и не говорю, — продолжила мать, — но он… Ты не знаешь. Перед тем как все это случилось, мы сидели вечером, смотрели телеспектакль. «Фрекен Юлия», она там безумно хотела батрака… И я сказала, что лучше…
— Что за глупости! — прервал отец.
— Я каждый день думаю об этом, — продолжала старуха. — Это я виновата. Потому что я тогда сказала, что лучше девушке умереть, чем забеременеть.