Потом он сунулся в машину, снял ее с ручного тормоза и завел мотор. Машина медленно покатилась вниз по склону; Йона шел рядом, время от времени поправляя руль. Машина набирала скорость, ему пришлось побежать. С тяжелым глухим грохотом автомобиль врезался в могучую сосну. Раздался скрежет — ствол дерева глубоко вдавился в железо капота. Женщина вяло повалилась на приборную доску, тело девочки тяжело дернулось в детском кресле.
Йона достал из багажника канистру с бензином и принялся поливать сиденья. Он облил бензином ноги и комбинезон девочки и изувеченное тело женщины.
Стало тяжело дышать.
Надо остановиться, успокоиться. Растревоженное сердце норовило протолкнуться вверх, в горло.
Йона что-то пробормотал и вытащил девочку из кресла. Походил взад-вперед, держа ее на руках, крепко обнял, покачал, пошептал что-то ей на ухо. Потом усадил на колени матери. Молча захлопнул дверцу и выплеснул остатки бензина на машину. Заднее окошко было опущено. Йона бросил на заднее сиденье зажженную спичку.
Огонь, словно голубой ангел смерти, рос внутри машины.
Сквозь стекло Йона различил непостижимо спокойное лицо женщины, волосы которой уже горели.
Машина, охваченная огнем, накрепко застряла у сосны. Языки пламени выли, кричали, рыдали.
Внезапно Йона словно проснулся. Он бросился к машине, чтобы вытащить тела. Дверца обожгла руки, но он сумел открыть ее. Огонь в машине вспыхнул с новой силой. Йона попытался обхватить женщину, ее куртка сильно горела. Худые ноги в джинсах словно подергивались, отбивая такт в языках пламени.
Спаси, папа. Спаси, папа.
Йона понимал, что это неправда, что они мертвые, но все же не выдержал. Он потянулся через огонь и схватил руку девочки.
И тут от жара взорвался бензобак. Йона успел услышать странный треск, после чего у него лопнули барабанные перепонки. Как во сне, он почувствовал, что из носа и из ушей льется кровь, упал навзничь, упал с пустыми руками, почувствовал затылком удар — словно издалека что-то надавило на голову. В раскаленном мозгу что-то взвыло. Перед тем как зрение отключилось, комиссар успел увидеть, как медленно кружатся, опускаясь, огненные чешуйки листьев.
…Йона засмотрелся в иллюминатор и не услышал сообщения о том, что самолет начинает посадку в международном порту Хельсинки.
Двенадцать лет назад он отрезал палец дьяволу, и в наказание его осудили на одиночество. Он дорого заплатил, но все эти годы знал, что с него еще спросится, что наказание слишком мягко, что дьявол просто выжидает, кого еще можно отнять у него. Просто ждет, когда Йона вообразит, что он, дьявол, все забыл и простил.