- Узнаю чья это колымага - убью. А если не узнаю - колеса все попротыкаю. Что же это такое, это наше место.
Понятия 'мое' и 'не мое' у Вики были абсолютными. Не являясь скрягой или жадиной, при этом она очень скрупулёзно относилась к вопросам приобретения, преумножения и сбережения. Как-то раз, случайно заглянув в ее наладонник, я увидел пару схем, в которые крайне точно и тщательно были занесены наши доходы и расходы, причем даже был нарисован некий график, в котором были какие-то волнистые линии, какие-то пометки и реперные точки.
Как только она определилась, что мы живем вместе и отношения наши приобрели некую стабильность, она выволокла кучу счетов, которые я оплачивал обычно по мере их накопления, наличия у меня денег и принципу 'Надо уже пойти заплатить, а то отключат нахрен все'. Последний пункт обычно был самый действенный, меня как-то раз уже отключили, я потом все ноги до колен стоптал, пока обратно подключили. Принцип 'одного окна' вещь хорошая, но вот в чем беда - одно окно они конечно открыли. Жаль только, что все остальные позакрывали...
Впрочем, вернемся к Вике. Она сидела над счетами весь вечер, а в следующий вечер пошла куда-то в ЖЕК, долго там орала, махала журналистской корочкой, обещала всех вывести на чистую воду и пересажать и в результате добилась какого-то пересчета, после которого мы теперь еще полгода могли вообще ни за что не платить. Ну, или что-то в этом роде, я особо не вникал.
Не знаю, как она жила до нашей встречи, что там было, но понятие 'мое' для нее было святым. И сама мысль о том, что кто-то посмел занять ее законное место ('мое' и 'его' насколько я понимаю у нее в голове уже давно окончательно трансформировались в 'наше', а значит обратно в 'мое') бесила ее неимоверно.
- Да ладно тебе - тихонько сказал ей я, заработал негодующий взгляд (это наше место, как ты так можешь к этому относиться?) и решил сегодня же поговорить с Шелестовой. Я-то переживу, а вот переживет ли сегодняшний день Шелестова, если Вика узнает чей это 'мерс'? А она раньше или позже узнает, это к бабке не ходи...
В редакции кипела работа, причем в наших старых помещениях. Новые кабинеты уже привели в божеский вид и судя по их открытым дверям, четверка новеньких уже поделила столы, но рабочий процесс шел в привычном для меня месте.
Они столпились вокруг стола, на котором лежало четыре кучки листов и смотрели на Генку, который тягал по листу из каждой кучки и зачитывал его вслух. После чего давал комментарии. Наставник, однако, сенсей...