— О, нам не о чем беспокоиться, пока вы защищаете нас, — сказала блондинка, и мне нечего было ответить.
— А что это за религиозная полиция?
— Это так скучно. Давай найдем какое-нибудь местечко, где можно посидеть.
Я понимал, что она хочет заняться сексом. Я, наверное, тоже этого хотел. Но не стал. Только не с ней и не в этом месте. Все здесь казалось мне каким-то нереальным. Я продолжал напиваться. Хотелось, чтобы вечеринка поскорее закончилась, вернуться на базу и поспать.
Халид принес еще пива.
— Как думаешь, что будет с Саддамом? — спросил я.
— Его нужно прикончить. Если вы этого не сделаете, он вам отомстит. Все просто. — Он отхлебнул пива. — Ты же знаешь, мы, арабы, известны этим. Десять лет. Двадцать лет. Два поколения. Сколько бы времени ни прошло, мы не забываем обид. И мы мстим.
— Прямо мафия какая-то.
— Правда? А мне казалось, что это больше похоже на вестерны. Ты открываешь карты и стреляешь на поражение. И только один человек остается в живых. Можешь назвать это судьбой, можешь — справедливостью. В любом случае все просто. И это конец. В противном случае все может усложниться. — Он чокнулся со мной банкой пива и ушел.
Я заметил, что в бассейне плескалось несколько парочек. Другие ушли в дом.
— Пойдем, — улыбнулась блондинка, беря меня под руку.
— Послушай, — возразил я, — ты тут ни при чем, но у меня нет настроения заниматься чем-нибудь в этом роде.
Ее лицо мгновенно переменилось. Как будто она сбросила маску. Женщина повернула мою руку и посмотрела мне на ладонь, словно собиралась прочитать по ней мою судьбу, а затем впилась в нее своими ногтями, как кошка. Потом развернулась и ушла.
Я пошел искать ванную. Дом походил на отель. Проходя по коридору, я услышал голос, доносившийся из-за двери, голос Дженкинса. Судя по всему, он преуспел гораздо больше, чем я.
— Я нажрался, — признался он мне. — Был пьяный в стельку. Но знаешь, я влюбился! Ты слышал, что мусульмане могут иметь по четыре жены? Кажется, я нашел свой дом.
— Это может быть опасно.
— Нет. Тебя просто затрахают до смерти.
— Мне кажется, у тех женщин уже есть мужья.
— Правда?
— Как ее зовут?
— Так далеко мы еще не зашли!