Подобное происшествие могло поставить под угрозу нашу миссию: если там располагался командный центр, его точно перенесли. Но наши источники в Кувейтском сопротивлении настаивали на том, что в районе Доха по-прежнему идет активная деятельность.
Мне не нравились полученные нами данные разведки. Совсем не нравились. Но это не входило в мою компетенцию, поэтому я молчал. Иракцы — разгильдяи, и это немного успокаивало меня. Как и огни Кувейта. Странно, что не было перебоев с электричеством. Однако если твой враг небрежен, это делает его непредсказуемым.
Все понимали, что началась война. Больше месяца мы без передышки бомбили Багдад. Бомбардировщики «Б-52» сбросили столько бомб на иракские земли к северо-востоку от Кувейта, что это место, должно быть, напоминало теперь вафлю. Президент Буш выдвинул ультиматум и определил срок для исполнения требований. Он закончился как раз перед тем, как нас направили сюда. Но мы знали, что бы сейчас ни сделал Саддам, союзники готовы к войне. Со своей базы в Саудовской Аравии мы наблюдали, как их огромные эскадры самолетов проплывали в небе над нами.
Невольно напрашивалось сравнение с высадкой союзников в Нормандии. Это зрелище вдохновляло каждого настоящего солдата. Рейнджеры помнили тот «Самый Длинный День». Оки многому научились, когда бойцы подразделения второго батальона взобрались на утес в Пойнт-дю-Хок, чтобы захватить огневые позиции врага, обстреливающего Омахо-Бич. Рейнджеры помнили, что в траншеях вокруг укрепленного дома только двое из них были убиты, зато полегло шестьдесят девять немцев. Конечно, в операции принимали участие военно-морской флот и авиация. За несколько недель до высадки артиллерийские орудия и бомбардировщики обрушили на Пойнт-дю-Хок килотонны взрывчатки. Столько же сбросили на Хиросиму. Но немцы не сдавали своих позиций. Именно рейнджеры с их ружьями и термитными гранатами смогли уничтожить немцев и разгромить вражескую артиллерию.
Первые два года службы я часто посещал музей в форте Беннинг, чтобы как можно больше узнать о традициях войск, частью которых я становился. Как одержимый я стремился прочитать каждую заметку о деятельности рейнджеров, о событиях и спецоперациях, в которых они принимали участие, — от подразделения Роджерса, участвовавшего в боях на озере Тикондерога, до мародеров Мерилла в Бирме. Все, что я мог найти. Но «Самый Длинный День» запомнился больше всего. Однажды мне даже приснился сон, связанный с этим событием, — сюжет родился у меня в голове после того, как я прочитал отчет того времени о сержанте рейнджеров, плывшем на десантном судне, которое затопили прежде, чем оно достигло берега. Один из снарядов разорвался прямо перед кораблем, убил много солдат и забрызгал остальных кровью. Другой — пробил корпус судна. Сержант схватил шестидесятимиллиметровый миномет, чтобы взять его с собой, но еще одним взрывом его выбросило за борт в воды канала. Под тяжестью рации, гранат, оружия и миномета он пошел на дно. И не помнил, как оказался после этого на берегу. Во сне я узнал, как это случилось.