Вскоре Тигран понял, что не знает, куда идти. Он ориентировался в горах далеко не так хорошо, как дядя Вардан или даже его жена Гаянэ! Едва заметные, убегающие ввысь тропинки сулили надежду, но вскоре пропадали так же внезапно, как и начинались.
Ночь застала его в пути. При свете луны земля и небо казались светлыми, а горы — темными. Сколько Тигран ни вглядывался в черноту, он не мог различить их очертаний. Где-то шуршали островки чахлой травы. Хлопали крыльями ночные птицы. Было холодно. Мальчик лег на землю и обхватил руками плечи, но это не помогало согреться.
Тиграну казалось, будто он всю ночь не сомкнул глаз, но на самом деле он спал, вернее, время от времени впадал в забытье.
Его разбудил неповторимый, свежий, острый запах утра, а еще — солнечный свет, не торжествующий и безжалостный, как днем, а ласковый и нежный. Тигран открыл глаза и вместе с радостью, что ночь закончилась, его пронзило чувство одиночества. Мальчик невольно вспомнил мать и едва удержался от слез.
Он поднялся на ноги и увидел… тропу, которую не заметил вчера, когда было темно. Каменистая, мрачная, безлюдная, она ловко петляла меж скалистых обломков и явно вела к перевалу. Стараясь не обращать внимания на чувство неуверенности и голода, Тигран быстро зашагал вперед.
Вскоре он убедился в том, что не ошибся, и ему уже было все равно, кого он встретит, лишь бы выйти к людям. Его наверняка накормят, и, быть может, кто-нибудь подскажет ему, как найти отряд повстанцев, способных помочь жителям Луйса: после дня бесплодных странствий и проведенной в одиночестве ночи Тигран уже не полагался на себя.
Внезапно завидев всадников, мальчик инстинктивно бросился вперед и вдруг остановился как вкопанный. Это были арабы! Он давно привык с ходу узнавать их по одежде, по лицам, по характерной посадке.
Охваченный ужасом, Тигран побежал обратно. В надежде спрятаться, он свернул с тропы и очутился перед крутым подъемом. Не желая сдаваться, мальчик принялся взбираться наверх, но вскоре склон превратился в отвес. Земля осыпалась под пальцами, у Тиграна перехватило дыхание, в глазах потемнело, и… он кубарем скатился вниз, прямо к ногам поджидавших его всадников.
Один из них поднял мальчишку за шиворот, как щенка, и приподнял над землей.
— Куда и откуда ты шел? Где те люди, с которыми ты был? Кто твои отец и мать?
У Тиграна язык будто примерз к гортани — оцепеневший мальчик не промолвил ни слова.
— Не хочешь отвечать? — промолвил араб. — Тогда тебе сюда.
Он почти безо всяких усилий приволок ребенка к краю пропасти и сделал вид, что собирается столкнуть его вниз.