Китаец оказался человеком слова. Он и деньги немедленно выдал, и в ресторан сводил. Гад, короче. А гад потому, что Олег, имея возможность заказывать самое дорогое спиртное, вынужден был сдерживаться. Не хватало еще спьяну потерять кругленькую сумму отступных, врученных уроженцем Поднебесной. И Быстров постарался отыграться на закусках.
Генерал Иванихин был областным начальником одной из силовых российских служб. Генерал Лошкарев был его заместителем. Оба они находились в одном звании — генерал-майор, только Иванихин был старше и получил его раньше. Кроме возраста существовали другие отличия. Иванихин был отчаянным футбольным болельщиком и наивно верил, будто на своем домашнем чемпионате мира российские футболисты как минимум повторят успех далекого 1966 года, станут призерами. Лошкарев в качестве болельщика спортом вообще не увлекался, он до сих пор в меру сил занимался боевым самбо.
Иванихин, пообщавшись с американским коллегой, перешел с сигарет на вроде бы менее вредные сигары. Лошкарев вообще не курил. Как-то по молодости слегка побаловался, но хватило ума остановиться. Он любил на досуге почитать модных писателей. Иванихин давно не читал ничего кроме специальной литературы.
Эти два генерала уселись в кабинете Иванихина, когда здание почти опустело. Таким был стиль работы начальника, днем он решал текущие вопросы, а вечером обсуждал задачи на будущее. И сейчас по многолетней привычке самый неприятный вопрос Иванихин оставил на закуску:
— В Златоглавой опять мудрят, делают вид, будто умнее всех, а мы на местах только ушами хлопаем и зарплату получаем.
— В чем выражается их мудрость сейчас? — ехидно поинтересовался Лошкарев.
— В остром приступе чайнофобии. Их в Москве озаботило, почему в одном из наших городов разгорелся ажиотаж вокруг китайского хлеба. Словно нет у них других причин для головной боли.
— Москвичей понять можно. Хлеб — наиважнейший продукт. Его все едят, лишив народ хлеба, можно спровоцировать протестные выступления, — осторожно возразил Лошкарев начальнику.
— Открыл Америку. Я это понимаю не хуже твоего. Но ты мне ответь на такой вопрос, — сказал Иванихин и задал сразу два вопроса. — Зачем китайцам устраивать нам провокации? И какой смысл, если они действительно строят нам козни, организовывать хлебную монополию в городе со всего-то стотысячным населением?
— Логику китайцев способен предсказать даже не всякий китаец, что уж говорить о русском человеке. А маленький городок может использоваться в качестве полигона с дальнейшим перенесением его опыта на крупные объекты.