* * *
На мгновение в кабинете установилась мертвая тишина — такая, что стало особенно хорошо слышно, как в соседней комнате трещит пишущая машинка, а где-то далеко еле слышно бухает артиллерия.
— То есть как? — севшим голосом спросил Полторацкий. — Куда пойдет?
Иванцов не слушал его. Он впился в лицо Нефедова острым, тяжелым взглядом. Старшина не отводил глаз.
— Уверен? — наконец спросил полковник. — Степан, ты уверен?
— Я, может быть, и нет. А вот он — да, — Нефедов чуть отодвинулся в сторону.
Капитан Чирков горлом издал неопределенный звук, Гартунг вздрогнул и поправил очки. За спиной старшины Нефедова стоял альв. Откуда он появился, никто из присутствующих сказать бы не смог. Дверь кабинета, плотно закрытая, не скрипнула, окно было зарешечено и крест-накрест заклеено полосками бумаги. Но альв был здесь. Черными, без зрачков глазами он поглядел на карту, потом перевел взгляд на Иванцова.
— Сарт'ла висс, Маэн,[19] — сказал Ласс.
— Привет и тебе, Ласс, — отозвался полковник, кивнув головой. На прочих альв не обратил внимания, словно в комнате больше не было ни одного человека. Бесшумно двигаясь в своей кожаной одежде, он подошел к карте и положил узкую твердую ладонь на бумагу. Посмотрел на старшину. Нефедов кивнул.
— Ласс и Тэссер уже побывали в том районе. Они говорят — кирха там. Мы-то ее не видим, наши глаза не для этого. Тычемся, как слепые. А еще они сказали, что кладбище просыпается. Скоро. Ночью.
— Ёшкин малахай… — пробормотал Чирков. — У нас тут гарнизон-то, хрен да маленько…
— Гарнизон тут не поможет, — сказал Нефедов, не поглядев на него. — Знаю я того лысого, сдается мне. И второго хмыря в балахоне видал, запомнил на всю жизнь.
Он чуть улыбнулся, блеснув железной коронкой во рту. Полковник Иванцов тяжело опустился на заскрипевший под ним стул, сжал губы. Подумал, достал портсигар, щелкнул им. Закурил, продолжая молчать.
— Это… как тебя? Ласс? — заговорил Полторацкий. — Сколько их там? Солдат сколько?
— Говорить с вами, товарищ майор, он не будет, — холодно отозвался Степан Нефедов. — Только со мной. Это сейчас неважно. Товарищ полковник, — старшина чуть повысил голос. — Я прошу Карту Ноль!
Иванцов молчал, дымя папиросой. Альв замер неподвижно: казалось, еще немного, и он сольется с тенями, растворится в них полностью. Гартунг снял свои очки и протирал их носовым платком, щурясь на свет из окна.
— Понимаешь, что это значит? — спросил Иванцов, и в голосе его впервые за все время прозвучала страшная усталость.
— Так точно, — Нефедов согласно кивнул. — Только я еще лучше понимаю, что будет, если этого не сделать. Хоронить будет некого, а сюда придется бросать с фронта войска в таком количестве, что представить трудно. Потом ровнять все с землей и заливать сверху алкагестом, как минимум. Жить после этого ни здесь, ни на сорок верст вокруг будет нельзя. Никому и никогда. Как в Луцке.