— Откройте, синьорина!
— Откройте, синьорина! Это я, Джузеппе Понтини! Беда, Маргарита!
Она села на сбитой постели, протерла глаза. Нет, это уже не сон: в дверь номера действительно долбят. Да так, что петли вот-вот не выдержат.
Метнулась ко входу прямо в прозрачной ночной сорочке, с перепугу долго не могла отпереть: после ухода Лучано на всякий случай закрылась на два замка. К которым, правда, подходил один и тот же гостиничный ключ — к сожалению, простой, а не золотой.
…У Джузеппе тряслись руки, тряслись губы, трясся даже кончик мясистого носа. Никогда прежде он не выглядел столь напуганным. Рите даже почудилось, что все еще продолжается кошмарный сон.
— Престо, синьорина, быстрее!
— Что? — она пыталась окончательно проснуться. — Что-то с Лучано?
— Си! Мой хозяин… ему… вожжа под хвост попала!
Даже в стрессовом состоянии старик не мог не ввернуть русской присказки.
— Да успокойтесь же, синьор Джузеппе, милый, хороший! А то я ничего не пойму.
Слова «милый» и «хороший», произнесенные нежным женским голоском, слегка осипшим от сна и оттого еще более чарующим, подействовали даже на стойкого старика. Он тут же привел себя в норму: тряхнул седенькими буклями, будто отбрасывая прочь дрожь. И вот перед Маргаритой вновь стоит истинный потомок удалых сибирских купцов.
— Вот это — другое дело, — одобрила она. — Итак?
— Хозяин решил убить своего русского партнера.
— Как это — убить?
— Насмерть.
— Господи…
— Я думаю, это из-за вас, синьорина.
— Вы, как всегда, правы.
— Синьорина, я должен знать, чем именно Джорджио Кайданников так сильно оскорбил вас.
— Георгий? Меня? Оскорбил?!
— Смертельно оскорбил. Это слова Лучано. Расскажите мне по секрету, что вчера произошло, и я пойму, какие принимать меры.
— Вчера? Абсолютно ничего. Я уже несколько дней не общалась с Кайданниковым.
— Но хозяин…
— У вашего хозяина разыгралась фантазия.
Джузеппе пытливо глянул ей в лицо:
— Если можно — подробнее. Обещаю: это останется нашей тайной.
— Да ради Бога! Вашему драгоценному хозяину думалось среди ночи искать директора «Техно-Плюс» на моем балконе.
— Ну и…
— Что — «и»! Не нашел, разумеется.
В это старик поверил сразу и безоговорочно. Изрек очередную народную мудрость:
— Глупый завяжет — сто умников не развяжут… Грацие за информацию. Пойду принимать меры.
— Какие?
— По обстоятельствам.
— Я с вами!
— Буду признателен. Только… я бы вам посоветовал одеться, синьорина.
Ах, да, она же до сих пор в тонкой батистовой сорочке! И в таком виде разговаривала с уважаемым диретторе!
А старик-то несомненно снова стал сам собой, к нему даже вернулось чувство юмора. «Я бы вам посоветовал одеться!» Как будто она может и не прислушиваться к этому «совету». Намекает, насмешник, на Ритин сарафанчик, который был куда прозрачнее этой длинной и в общем-то скромной ночной рубашки.