Все же, я решил идти, хотя и был у меня риск попасть совсем в другую сторону, но мне повезло, к вечеру тучи стали расползаться, и выглянуло солнце. Вот тебе раз, я почти не сбился с направления. Ага, впереди просвет! Я подобрался к опушке и достал бинокль. Вот и населенный пункт, и его надо обойти. Я сверился с картой и решил идти с южной стороны, снова углубился в лес и пошел намеченным путем. Быстро темнело, но я все, же заметил впереди что-то такое, что не вписывалось в окружающую обстановку. И это была колючая проволока. Так что же это? А это, скорее всего, и есть аэродром. Выходит, сам того не ведая, я нашел его. А где же парашютисты? Может в сторону куда-нибудь сбились. А может и погибли. В любом случае, надо дожидаться утра, а сейчас необходимо еще немного осмотреться. Я прошел вдоль проволоки метров сто и забрался подальше в лес. Через некоторое время я споткнулся обо что-то мягкое. Ощупал его — человек, и я рискнул зажечь фонарик. Это был наш парашютист, он сидел, прислонившись к дереву, но находился без сознания. Осмотрев все кругом, я увидел рацию. В руке парашютиста был зажат пистолет, а рядом лежал автомат ППШ. Когда я потянулся к автомату, то десантник открыл глаза и навел пистолет прямо мне в лоб. Но рука у него сильно дрожала, и было видно, что он совсем обессилел. Хриплым голосом он произнес:
— Кто ты?
— Да свой я, свой!
Услышав русскую речь, десантник опустил руку с пистолетом и спросил:
— Сколько времени?
Я посветил на часы:
— Десять вечера.
Он помолчал, потом слабым голосом произнес:
— Ты поможешь мне?
— Конечно, что нужно делать?
Парашютист облизнул пересохшие губы:
— Через два часа здесь будут наши самолеты. Подберись поближе к аэродрому и пусти две красные ракеты. Бомбить будут. Они ведь отсюда на Москву летают, гады.
— А с тобой что случилось?
— Да ранен сильно, в грудь.
Он тяжело дышал:
— Крови, наверное, совсем не осталось. Не дожить мне.
Я начал его успокаивать, хотя и сам уже понимал, что он умрет. А десантник, собравшись с силами, продолжил:
— Прихватили нас быстро. Уже на следующее утро. Мы даже разделиться не успели. Нас две группы было, по два человека. Мой напарник погиб почти сразу. А меня вот ранило, я отполз и укрылся под выворотком, а ребята увели немцев за собой. Так мы договаривались, если что случится. Я сначала себя ничего чувствовал, но потом стало хуже.
Он устал и замолчал. Немного отдохнул и продолжил:
— Но я все шел и шел. Немцы ушли за ребятами. Они не догадались про вторую группу. А вот я нашел все-таки их аэродром, теперь посчитаемся.