– Такой клинок брахиона называется ациам. Он опасен не только для плоти человеческого тела, но и для самой сущности праймуса. Ациам ранит праймуса так же, как ранил бы человека. Если ранение достаточно серьезно, праймус будет вынужден покинуть свое тело. Он не умрет и рано или поздно найдет себе другое тело, но до этого момента будет обезврежен. Брахион в таком случае способен через рану проникнуть в сущность праймуса и выжечь его изнутри. Это единственный способ убить праймуса.
Я восхищенно рассматривала ациам, который лежал на двух пальцах Гидеона, демонстрируя идеальную сбалансированность.
– Что делает эти клинки такими особенными? – спросила я, не в силах отвести глаза от серебристого оружия.
– Это тайна брахиона. Каждый брахион создает свой собственный кинжал и сражается исключительно им, – разъяснила Лиззи.
– А чей тогда этот ациам? – поинтересовался Джимми. Гидеон вздохнул.
– К делу это не относится, но приблизительно двадцать лет назад черный рынок наводнили сотни ациамов. Мы проследили путь поставок до корпорации «Омега». Очевидно, они нашли возможность воспроизвести клинки. По нашей версии кто-то из брахионов предал своих и помог им в этом.
– Или они заставили брахиона выдать секреты, – добавила Лиззи.
Гидеон мрачно кивнул. Он быстро схватил ациам за рукоять и убрал обратно в ножны, которые носил на поясе. Я ахнула, когда они исчезли вместе с оружием прямо на моих глазах. «Как?..»
– Скопированные ациамы породили настоящий ураган. Все-таки не брахионам давно было под страхом смертной казни запрещено носить такое оружие. С тех пор Лига ослабила свои законы в пользу Плеяды.
– Ничего другого им не оставалось, – заговорил Райан с кривой усмешкой. Он впервые что-то сказал, и его мягкий бас совсем не соответствовал внушающей страх внешности. Даже сидя по-турецки, он выглядел угрожающе. Ростом он был почти с Гидеона и так же широк в плечах, а это могло что-то значить, ведь последний – реинкарнация Геркулеса. Но если брат Лиззи – несмотря на свою ворчливую натуру – излучал шарм покорителя женских сердец, Райан был дикой смесью индейца, рокера и панка. Причем в прямом смысле, а не из-за показного подражания модным трендам. Его руки и шею покрывали татуировки, и на одном только лице я насчитала семь пирсингов. Немного отросший ирокез прекрасно сочетался с черным огнем у него в глазах и темной одеждой. Все в нем взывало к хорошей драке, риску и боли. Как же успокаивало, что этот тип на нашей стороне.
– Хватит, – скомандовал Гидеон. – Давайте выясним, насколько ниже плинтуса находятся ваши шансы на выживание.