Не было ответа Дутову. Не было ответа никому из тех, кто находился рядом с ним… Он миновал казака, стоявшего около крыльца на часах, и вошел в дом, выкрикнув зычно, стараясь громкостью голоса, резкостью его подавить квелость, засевшую внутри:
— Оля!
Когда жена появилась в прихожей, атаман произнес печально, буквально чеканя каждую букву, — словно бы приказ отстучал на «ундервуде»:
— Оля, пакуй вещи! Мы уезжаем.
— Куда? — озадаченно спросила жена.
— Отступаем. Все дальше и дальше… — Дутов не выдержал, махнул рукой — жест был безнадежным: — Туда, где нет русских.
Ольга Викторовна прижала ладони к щекам и покорным печальным эхом повторила вслед за мужем:
— Туда, где нет русских… — лицо у нее мелко задрожало, глаза наполнились слезами, она глянула в окно. — Боже! Саша, я чувствую, мы никогда с тобою больше не увидим России.
Дутов насупился, поерзал губами. Перед ним приоткрылась страшная истина, о которой он старался не думать, — а ведь они действительно никогда больше не увидят Россию. Нижняя половина лица у него затряслась, он поспешно шагнул к жене и обнял ее.
— Олечка… Оля. Успокойся, пожалуйста, — с нежностью, на которую только был способен, ощущая, что озноб и боль пробивают его насквозь, Дутов погладил жену ладонью по спине, по худым, острым, будто два крылышка, выступившим лопаткам. Прихватил завиток волос на шее, ощутил острую жалость, возникшую в нем. — Не надо, Оля, — попросил он, — ну, пожалуйста…
Дутову стало муторно. Неужели все, что составляло его жизнь, было связано с его заботами, его болью, надеждами и песнями, останется в России, здесь? И никогда больше не вернется?
Нет, вернется! Для этого гражданскому губернатору Семиреченского края надо вновь надеть военную форму и взяться за оружие. Из Бориса Владимировича Анненкова, несмотря на постоянное бряцанье шашкой, грозный вид и зло сжатые губы, воин плохой.
— Мы вернемся сюда, Оля, — судорожно глотая слова, прошептал Дутов, — обязательно вернемся… Верь мне, так оно и будет.
В марте в горах еще нет прочных троп, надежных камней, за которые можно ухватиться или поставить на них ногу — все покрыто скользким льдом. На склонах постоянно набухают тяжелые лавины, готовые сорваться вниз не только от выстрела, — лавины в марте срываются даже от простого хлопка ладоней — дышат опасно, шевелятся.
Дорога в Китай была закрыта, но дутовцы пошли по этой дороге: не было у них ни иного выбора, ни пути иного.
Потапов в последнее время сдружился с Дерябиным. Хотя и в званиях своих, и в возрасте они были разные, но объединяло их одно: оба они были уроженцами Тульской губернии — один родился по одну сторону губернского города, второй — по другую. В Тулу их родители ездили на ярмарки за товаром, отцы в Туле выбирали ружья для охоты, в одном и том же магазине, хотя друг с другом знакомы не были.