— Николаю Федоровичу. Они, когда меня из больнички изымали, сманили оттуда дежурную медсестру по имени Верочка. Так вот, эта самая Верочка оказалась невестой Николая Федоровича. Тот сделал мне добрячок, выписав больничный на две недели, а я, со своей стороны, пообещал, что попутно наведу справки о его подруге.
— Ну и?.. — в голосе Розочки отчетливо сквозило нездоровое любопытство, каковое человек, живущий тихой, инертной жизнью почти всегда испытывает к тем, кому выпало счастье — или наоборот несчастье — покувыркаться в паре-тройке сомнительных ситуаций. Мой рассказ был для Розочки, как детектив. Не ахти какой, но от скуки сойдет. Поэтому слушала она, жадно вытянув шею и прижавшись ко мне всем телом, вздрагивающим по каждому удобному поводу. Насыщение крови адреналином у нее происходило таким вот образом. Очень удобно и совершенно безопасно. Мне бы пример брать, да шило в заднице мешало.
— Шлюшкой оказалась докторская невеста, — жестко резюмировал я. — Пока тот Николай Федорович волосы промеж ягодиц по одному выщипывал от беспокойства, она совершенно спокойно два дня трахалась с одним из амбалов Камены, которого помнила еще со школьного туалета. В общем, ситуация малоприятная, для доктора в особенности. Я, признаться, не знаю, как ему сообщить об этом. Расстроится ведь, бедняга, весь спирт в больнице вылакает.
— Он ее любит?
— А кто ж его знает? Любит. Или, во всяком случае, думает, что любит, что на данном этапе одно и тоже.
— Не повезло, — она вздохнула и затихла.
Я тоже вздохнул и затих. Еще и как не повезло. Хотя, в общем-то, это уже проблемы доктора. Не дождавшись Васька, Верочка рано или поздно встанет с постели и предстанет пред светлы очи своего бывшего суженого. И тому самому придется решать, возобновлять с ней отношения или нет. Я бы на его месте, если откровенно, не стал рисковать, пощадил свою мужскую гордость.
За окном было уже светло. Еще бы — часы показывали около десяти утра. Мне бы сейчас, конечно, приспать. Тем более, что я так уютно устроился на мягкой кровати, а под боком у меня, после долгого перерыва, снова пульсировало, благотворно влияя на организм, женское тело.
Но засыпать было никак нельзя. После бессонной ночи я пропустил бы и похороны Четырехглазого, и все на свете. Заедь к Розочке ее неверный любовник, — что было вполне возможно, — я и этого не услышу, если засну. При всем громадном желании пообщаться именно с ним.
Получается, что выбор у меня был небогатый — встать, одеться и продолжать вести активный образ жизни. По крайней мере, до тех пор, пока не закончу поиски Камены или, на худой конец, не окажусь в более безопасном месте. Я не имею в виду собственную квартиру, поскольку далеко не уверен, что Камена, работая на встречном курсе, не раздобыл загодя мой домашний адрес и в данный момент не выставил там блокпост. В общем, бодрствовать мне, судя по всему, предстояло еще долго.