Цепляясь, как и в здании молококомбината, за перила, я поднялся на свой этаж и понял, что дурак. Ключа у меня не было. Обидно? Конечно. Безусловно. О чем разговор. Досадно? Не то слово. Мне хотелось орать матерные ругательства, биться головой в дверь, — неважно, свою ли, чужую, — или, на худой конец, написать на стене все, что я думаю об этой жизни, этом доме, его обитателях и их родословной.
Я рвал извилины, напрягая мозг в попытках решить неожиданную проблему. Жаловался, что мне слишком много приходится работать головой, а на самом деле еще и не доработал. Не подумал, то есть, о самом главном — как попасть домой. Причем не к кому-нибудь, а к себе — шутка сказать!
Но ничего некультурного делать я не стал. Предпочел еще раз пораскинуть мозгами, небольшой запас которых еще умудрился сохранить. И пришел к выводу, что надо постучаться к соседу и попросить у него чего-нибудь железного на предмет взламывания собственного замка. Что, с завидной последовательностью, и проделал.
Сосед на момент открывания дверей лицо имел глупое, сонное, недовольное и слегка удивленное. При виде меня сонливость и недовольство напрочь исчезли, зато глупизна (так это по-русски, да-а?) и удивление вдвое увеличились. Я его вполне понимал. Глядя на такую акварель, какую являл собою я, я бы и сам окончательно поглупел.
— Тебе чего? — спросил сосед. И добавил: — Ты чего?
— Их бин больной, — пояснил я. — Домой попасть не могу. Ключ забыл. Дверь открыть нечем. Выручи.
— Я че, взломщик, да? — он стал совсем дурной, и мне пришлось объяснять на пальцах:
— У тебя проволочка железная есть? — кивок. — Это хорошо. А пассатижи? — еще кивок. — Опять хорошо. Тащи их. И топор на всякий случай прихвати.
Сосед исчез. Он в свое время пару десятков лет прослужил в армии, и с тех пор у него осталось непреодолимое желание — если хотите, можете назвать это комплексом служебной собаки — немедленно реагировать на приказы, отданные командным тоном. И сейчас я этим комплексом бессовестно воспользовался.
Ждать пришлось минут пять — сосед, помимо всего прочего, натянул трико, хотя я его об этом совсем не просил. Но то, о чем я просил, он тоже сделал. А именно — вынес десятисантиметровый шмат железной проволоки, плоскогубцы и топор. Я с благодарностью принял все это и поковылял к своей двери, где взялся за дело. Сосед пристроился у меня за спиной, то ли следя, чтобы я не попортил его инструмент, то ли горя желанием научиться ремеслу взломщика, коим он, по его собственному признанию, не обладал. Меня это раздражало, но не настолько, чтобы оставить попытки попасть домой.