— А ты, милая лебедушка, — вновь обратилась ведунья к княгине, — к пустым разговорам не прислушивайся. Знай себе, ладушка, тужься. Тужься да тужься! А Световид, Дидилия и Лада своими милостями нас в беде не оставят.
И молодая жена князя Русколани тужилась, прикусив в который раз до крови пухлые губки и закрыв глаза, стараясь не стонать. Только рождение сына могло в какой-то мере оправдать те муки, которые она сейчас испытывала.
«Только рождение сына — первенца и наследника — должно при-нести нам несказанную радость, — повторяла она про себя, чтобы не думать о боли, терзающей низ живота и пах. — Только рождение сы-на… сыночка… кровиночку…»
Рождение первенца сына во все времена и у всех народов счита-лось хорошим предзнаменованием не только для семейного счастья, но и для счастья всего рода или племени. Рождался не просто мальчик, а воин, боец, защитник земли своей и рода своего. И русколанцы в этом вопросе придерживались тех же традиций и обычаев.
Княжеский титул в Русколани еще не передавался по наследству, и само рождение в княжеской семье еще не было достаточным основани-ем тому, что дети мужского пола имеют право претендовать на роль старшего вождя племени и рода. Все это так. Но жизнь так сложилась, что в последнее время дети князей и старшин, проходя через необходи-мые процедуры веча, становились князьями и старейшинами родов. Все чаще и чаще они наследовали родительский титул и родительскую должность. Формально, в роду все его члены были равны между собой. Формально… Но среди равных уже были те, кто был более достойный не трудом рук своих, не умом, а лишь по праву рождения… Этому спо-собствовало то, что вокруг князя или старейшины рода образовалась устойчивая, сплоченная, организованная группа людей из числа близких родственников, друзей-дружинников, слуг, которая всегда влияла на решение веча. Вот и мечтала Ладушка родить сына — существо более достойное, чем остальные, чтобы со временем стать князем. Конечно, и дочь была желанна в семье. Но дочь — заранее отрезанный ломоть, а сын — наследник! Продолжатель дела родителя! Вождь!
В соседней комнате, так же ярко освещенной масляными факелами и восковыми свечами, находившимися в бронзовых трехрожковых све-тильниках, изготовленных в виде сплетшихся хвостами змей с задран-ными вверх головами и раскрытыми пастями, в которые и вставлялись свечи, и укрепленных на стенах, находился сам князь Дажин, мужчина лет тридцати, русоволосый, сероглазый, с курчавой бородкой, еще не ставшей из-за возраста окладистой, как у множества русичей, с тонкими чувственными крыльями носа, имевшего небольшую горбинку, что го-ворило о горской крови среди его предков.