На крыльце Исаев снова чуть придержал полковника. Он с умыслом не торопился теперь. «Если Устиньюшка не дура, то она должна прибрать на столе, чтоб следов попойки не осталось», — думал Порфирий Игнатьевич.
В сенях и в прихожей хозяин снова чуть помедлил. Когда он ввел полковников в столовую, Устиньюшка с помощью Надюшки успела уже перетащить грязную посуду в кухню. Остатки закусок и жареного лежали на свежих тарелках, и можно было подумать, что в этом доме только то и делали, что ждали, когда пожалуют их высокие благородия. «Ай, душка моя, молодец ты! Не ударила перед высшим сортом в грязь лицом!» — мысленно поблагодарил Порфирий Игнатьевич супругу. А полковники обратили свое внимание прежде всего на стол.
— Это хорошо, Порфирий Игнатьич, что закусить приготовил. Проголодались мы зверски, — глотая слюну, сказал Касьянов, а Звонарев удовлетворенно хмыкнул.
— А как же! У меня с утра сегодня было предчувствие: кто-то прибудет важный, — присочинил Порфирий Игнатьевич. Но тут васюганский купчик хватил через край.
Полковники взглянули на него, как кипятком обожгли.
— Ну, ты ври, да не завирайся, — прогудел Касьянов, нисколько не заботясь о вежливости. — Предчувствие у него было! Пьянствовал ты целый вечер! В твой дом входишь, как в пивную бочку влазишь. Так и шибает спиртным.
— И небось все до капельки вылакал и нам не оставил, — впервые подав голос, сильно заикаясь, сказал Звонарев.
«Он потому-то и молчит, что заика», — про себя отметил Порфирий Игнатьич; а вслух воскликнул:
— Что вы, Христос с вами! «До капельки вылакал!» Да для таких особ я из-под земли достану.
Исаев выскочил в прихожую и вернулся с бутылками в руках.
— Быстро «под землю» слазил, — смягчившись, засмеялся Касьянов.
Порфирий Игнатьевич прикрыл двери в прихожую и спальню, пригласил гостей к столу, придвинул им хрустальные рюмки.
— Стаканы давай. Мы не дети, — отодвинул рюмки Касьянов. — Пьем по-мужицки. Один раз из большой посуды.
Порфирий Игнатьевич принес тонкие стеклянные стаканы, и Касьянов наполнил их до самых краев. Самому хозяину он не предложил даже рюмки.
«Вот это да! Привык к власти. Этот не будет, как те, с заимки, хвостом передо мной вилять да васюганским князем называть», — подумал Порфирий Игнатьевич, не зная еще, радоваться этому или печалиться.
Полковники чокнулись и молча осушили стаканы.
«И закусывать не спешат. Неужели не заберет их хмель?» — не без зависти подумал Исаев.
— Ну что, Порфирий Игнатьич, приуныл? Рассказывай, как живешь? — как-то неожиданно сказал Касьянов.
— Жизнь? Что ж, она идет. Если б не коммуна… Как грозовая туча над головой нависла…