Не останется чайка за морем,
Неуютен ей берег чужой.
Поняла, видно, чайка, как дорог
И навеки ей мил край родной.
Перула-ла-ла-ла,
Перула-ла-ла-ла
Перулай-ла…
В общем, не такая плохая вещь эти танцы. Конечно, с кино не сравнить, особенно где про индейцев, но для разнообразия сойдет. Да и Фридман не совсем уж дура, как привыкли считать мы с Мишей Кукушкиным.
С каждым годом танцев было все больше, и в школе и в лагере. Мы выплясывали под проигрыватель, магнитофон и даже под «живой» ансамбль. В общем, это превратилось в рутинное занятие.
Но таких танцев, как в пионерлагере «Восток» от завода ЗИЛ, куда я попал по окончании шестого класса, за два года до «Дружбы», я не видел ни разу. Бетонная танцплощадка для нескольких тысяч пионеров из сотни отрядов была размером с хороший аэродром, а на эстраде, уставленной колонками, давал жару профессиональный ансамбль, в котором играли пятеро молодых мужиков, одетых с ног до головы во все джинсовое.
Мы приходили туда огромной кодлой, всем спортлагерем, специально в спортивных штанах, майках и кедах, чтобы остальным было понятно, с кем они имеют дело. Бесцеремонно сгоняя пионеров с лавочек, мы выбирали места получше, откуда были видны музыканты.
Младшие, в том числе и я, уважали быстрые танцы, а старшие, те, наоборот, медленные. Они высматривали среди танцующих самых красивых девчонок и внаглую отбивали их у кавалеров. Им, разрядникам по борьбе и боксу, надеждам спортивного общества «Торпедо», никто никогда не возражал.
На первых же танцах, ближе к концу, в перерыве между песнями вдруг кто-то выкрикнул:
— «Семь-сорок» давай!!!
И сразу же сотни глоток стали скандировать:
— «Семь-сорок»!!! «Семь-сорок»!!! «Семь-сорок»!!!
Тогда длинноволосый гитарист подошел к микрофону и сказал:
— Взрослые люди, пионеры, комсомольцы, а просите такую ужасную музыку!
Тут все завопили вообще как резаные.
— А что такое «Семь-сорок»? — проорал я в ухо Сереге Михайлову, боксеру, чемпиону Москвы в полусреднем весе.
— Клевая вещь! — пытаясь перекричать толпу, пояснил Серега. — Трясучка! Говорят, ее евреи на свадьбах играют!
— «Семь-сорок»!!! «Семь-сорок»!!! «Семь-сорок»!!! — продолжали реветь пионеры и комсомольцы, требуя ужасной еврейской музыки.
Гитарист на сцене пожал плечами, мол, хозяин — барин, подмигнул остальным, притопнул ногой и взял первую ноту, которая вырвалась из огромных колонок:
— ТЭНННННН!!!!!!!!
От этого звука и пионеры и спортсмены, комсомольцы и беспартийные пришли в неописуемое ликование, захлопали, засвистели, а гитарист все тянул и тянул несколько тактов.