Тем временем толпа на проспекте все прибывала. Оказалось, что эти люди собрались с целью увидеть своими глазами историческое действо, а именно эстафету олимпийского огня, который этим утром доставили на самолете в Москву.
И я тогда подумал: успею еще в институт документы подать, лучше посмотрю, как огонь понесут, а потом еще всем рассказывать буду.
Забегая вперед, должен с удивлением признать, что никто и никогда в дальнейшем не расспрашивал меня об эстафете олимпийского огня на улицах столицы. А когда я сам начинал про это разговор, все демонстративно зевали, перебивали — в общем, давали понять, что есть темы поинтереснее.
Я не без труда протиснулся к бровке у Геологоразведочного института и вместе со всеми принялся в ожидании крутить головой. Через несколько минут со стороны улицы Герцена стал нарастать шум. Все напряглись и приготовились смотреть.
Ну а пронесли этот огонь как-то буднично, ничего такого особенного. Какой-то спортсмен в трусах и майке резво бежал с факелом, высоко и красиво задирая ноги, люди в толпе, пока он проносился мимо них, громко аплодировали, некоторые иностранцы даже свистели. И как только мужик с факелом скрылся из виду, огромная масса народа моментально стала расходиться.
В тот момент, когда стоящий передо мной парень повернулся и стал продираться через толпу, я, мгновенно поняв, кто это, успел схватить его за рукав.
— Леня! Ничего себе встреча!
Он вдруг неожиданно резким движением вырвался, сделав пару шагов вперед, моментально обернулся и так же сразу меня узнал:
— Леха! Ты? А я думаю, кто там меня ручонками цапает, может, хулиган какой?
Я засмеялся, подошел и хлопнул Леню по плечу:
— Ну, здорово! Я ведь тебя часто вспоминаю! А ты даже и не позвонишь. Последний раз говорили я уж и не помню когда!
Леня весь позапрошлый год названивал мне из своего детского дома, где-то раз в неделю, вскрывая вечером дверь директорского кабинета, где стоял телефон. «Мне, Мотор, любой замок открыть — два раза плюнуть! Вот сейчас говорю с тобой, а сам сижу в мягком кресле, как секретарь горкома!»
А потом как отрезало. Ни одного звонка. Да и в лагерь он больше не приехал, а ведь собирался.
Леня здорово изменился, подрос, похудел. Ну, неудивительно, два года не виделись. Еще он стал как-то жестче, что ли.
— Гляди-ка, Мотор, каким ты фраером! Рубашечка, папочка, галстучек! — Он вдруг оглянулся, будто кого-то высматривая. — На опера из детской комнаты похож.
Мне на мгновение показалось, его что-то беспокоит.
— Ты, Лень, торопишься куда? — шутливо поинтересовался я. — Хочешь следующим быть, кому факел доверят? Так ведь не догонишь!